Пари

Субботина Айя

Я хоть и не Анна Болейн (слава богу, в наше время уже нет варварских законов, которые могут привести меня на плаху!), но вполне могу разыграть ту же карту.

— Сначала кольцо, — верчу перед собой растопыренную пятерню, воображая, как красиво на безымянном пальце будет смотреться розовый бриллиант в прямоугольной огранке. — А потом — все остальное. И парочку детишек.

От неожиданности этих слов громко икаю.

Никогда не задумывалась о детях и не планировала их в ближайшем обозримом будущем, потому что всегда считала детей — даже страшно любимых — обузой, которая так или иначе мешает буквально всему на свете, начиная от элементарной потребности спать до обеда и заканчивая карьерной

самореализацией. А тут вдруг на секунду вполне четко представила двух мелких пацанов — копий Лекса, только с моими веснушками и голубыми глазами. А может это просто защитная реакция психики? До обеда я все равно не сплю, а карьерная реализация сейчас вообще звучит как насмешка.

Блин, черт!

Я же обещала перезвонить Кассинскому! И раздобыть где-то деньги на модернизацию проклятых кабелей!

Нужно каким-то образом решить этот вопрос, пока Лекс немного потерял бдительность. Кажется.

Из туалета я выхожу сверкая своей лучшей улыбкой, двумя расстегнутыми пуговицами на рубашке и походкой от бедра.

Лекса нет.

И это уже становится «старой доброй привычкой» — дать ему сорваться как раз в тот момент, когда думала, что держу за жабры. Нахожу его в главном холле — стоящего в стороне, в обнимку с ведерком попкорна под подмышкой. Лекс плечом прижимает к уху телефон, а свободной рукой закидывает в рот карамельных «барашков». И как будто смеется. Так и подмывает налететь, схватить телефон, пока он не ожидает подвоха и рассказать его драгоценной Эстетке, что все это время, пока она рвала на себе волосы, гадая, что с ним, Лекс был со мной. Но вряд ли Анна Болейн бы одобрила настолько вольное прочтение ее идеального плана. Так что просто топчусь неподалеку, стараясь, как могу, привлечь его внимание. А когда Лекс меня замечает, жестами показываю, что иду на выход, ничем не выдавая свое бешенство.

«Я просто солнце и вода, меня невозможно сбить с намеченного курса».

Он выходит вслед за мной через пару минут, становится рядом и вопросительно поднимает бровь. На мой закономерный вопрос: «К чему бы это?», отвечает, что теперь моя очередь придумывать, как провести досуг.

— А дальше у нас по плану переезд, — торжественно выдаю я.

Улыбка Лекса медленно превращается в кислую гримасу, что в общем тоже вполне ожидаемо. Наверняка он уже размечтался, как воспользуется одной на двоих кроватью.

— Мне казалось, тебе понравился наш вид из окна, — жалуется он.

— Вид чудесный, почти французский, организуешь мне такой же, но с моей личной кроватью и душевой — и цены тебе не будет!

Я воровато выхватываю из его ведерка горсть попкорна и смачно его жую.

А кто сказал, что будет легко, дорогой?

— Наверное, так будет лучше, — соглашается Лекс, но по лицу выглядит абсолютно разочарованным таким поворотом дел, — ты права.

— Но сначала — обед, — воодушевленно продолжаю гнуть свое, радуясь, что он так легко соглашается на мои условия. — Я такая голодная, что съела бы… что-то вегетарианское.

Хочу сказать «слона», но вспоминаю мультик с поющей слонихой, свиньями, зайцами и даже носорогами, и желание вонзить зубы в сочный стек (а я их обожаю!) как-то сразу угасает.

Лекс предлагает долго не бродить и заглянуть в ресторанчик, который прямо через дорогу. На этот раз я заказываю стейк семги (хорошо, что в дурацком мультике не было пляшущей форели), теплый салат с креветками и маленькие, фаршированные творожным сыром и зеленью перцы. Верный себе Лекс ограничивается здоровенным стейком и овощами с гриля. Вот уж у кого точно нет проблем с психикой — мне бы такие нервы, я, может, и не наломала бы столько дров.

Лекс снова утыкается в телефон, на что я реагирую беззаботным видом,

и начинаю фотографировать свои тарелки с разных ракурсов, вспоминая, как это делает Эстетка. Жаль только, что вместо аппетитных снимков у меня получается какая-то криворукая фигня, но, как говорится, ничего не может встать между женщиной и ее священным правом выложить фото своего завтрака, обеда и ужина. А учитывая мой в последнее время протухший инстаграм, эту традицию давно пора возвращать в строй. Я много раз пыталась вести его как раньше, ну или хотя бы с половины своей прежней социальной активности, но ввиду отсутствия денег и работы, оказалось, что пилить контент не так просто. Раньше для этих целей у меня была целая личная помощница Юля, которая сначала пришла ко мне просто за идею, потому что восторгалась и восхищалась тем, какая я классная, потом я начала ей платить, делать подарки и всячески помогать там, где в этом была необходимость. Но когда беда пришла ко мне и я заикнулась о том, что в ближайшее время не смогу выплачивать ей зарплату, мою «преданную фанатку» как ветром сдуло. Буквально — Юля даже на сообщения мои отвечать перестала, как будто ее смыло в мировой океан.

Странно, что спустя столько недель, я вдруг снова о ней подумала. Да еще и одновременно с этим у меня вдруг резко начинает чесаться левая ладонь, а это уже проверенный признак того, что придется «выгребать» и точно не подарки судьбы.

— Вик, серьезно. — Лекс раздраженно швыряет на стол новенький телефон. — Я не знаю, что со здешними гостиницами, но они все сейчас забиты под завязку, найти два номера рядом вообще нереально.

— А зачем нам два номера рядом? — невинно хлопая глазами, изображая форменную дуру. — Мне не нужна нянька, тем более — в твоем лице. У тебя наверняка есть более интересный способ провести время, чем сторожить свою бывшую.

— Если вдруг ты уже забыла, то напоминаю — если бы я тебя не сторожил, то…

— Это не повод ходить за мной с бульдожьим лицом, — резко отбриваю я, потому что в целом Лекс прав, но его «правота» ломает мне все планы. Хочешь, чтобы мужчина в тебе нуждался — создай дефицит себя в его жизни. А какой же я дефицит, если маячу у него перед носом двадцать пять часов в сутки?

— С каким-каким лицом? — как бы напирает Лекс.

— Очень строгим, — быстро выбираю более щадящую формулировку, хотя он и правда похож на бойцового пса, стоит какому-то случайному мужчине задержать на мне взгляд. Но тут тоже нужно быть честной с собой — в мою сторону это тоже работает, и я очень рискую, оставляя Лекса без присмотра.

— Давай мы вот что сделаем. — Лекс садится поудобнее, натягивает свою любимую маску циника, и так я понимаю, что меня ждет тотальный разнос по фактам. — Прежде чем ты продолжишь нахваливать мою внешность, хочу напомнить, что в данный момент я оплачиваю весь этот банкет. И ты. Конечно, можешь жить где угодно и как угодно, можешь прямо сейчас бежать бронировать любой номер в любом отеле, но только из собственного кармана. Я же готов и дальше быть спонсором любых твоих «хотелок», но при условии, что они не расходятся с моим личным представлением о том, что для тебя будет лучше и безопаснее.

А ведь говорит он это совершенно открыто, не блефуя. Уж что-то, а это самодовольную рожу, приправленную тоном вседозволенности, я научилась узнавать даже с закрытыми глазами.

— Ты же в курсе, что снова меня шантажируешь? — раздражаюсь я, потому что против этого аргумента мне абсолютно нечего противопоставить.

— Вик, солнце, я уже в том возрасте, когда целиком и полностью отдаю отчет всем своим действиям.

— Это абьюз! — выбрасываю свой последний козырь. — Насилие над моей личностью. Принуждение! Использование финансового давления и…