Парижская вендетта

Берри Стив

Она обернулась.

— Расслабься! Все будет нормально, если не станешь совать им пальцы в рот или полоскать руки в крысиной моче.

— И что тут делать? — упрямо спросил Сэм.

— Ты всегда такой нервный? — фыркнула Меган. — Просто иди за мной. Я тебе кое-что покажу.

Чуть не задевая головами потолок, они снова зашагали по коридору. Луч фонаря светил на пятьдесят футов вперед.

— Норструм! — крикнул Сэм в темноту.

Ну

почему он сюда пришел? Почему не послушался наставника?

Вылазка казалась такой заманчивой… О пещерах рядом со школой знали все. «Со школой». Забавно. Никто не говорил «детский дом». Либо «школа», либо «учреждение».

Кто же бросил в Крайстчерче малютку Сэма? Черт его знает! Полиция так и не выяснила. Согласно уставу школы, воспитанники получали полную информацию о своем прошлом. Правило «никаких секретов» Сэму нравилось, только о его прошлом информации все равно не было. Позже ему рассказали, что Сэмом Коллинзом его назвал Норструм. В честь любимого дядюшки.

— Сэм! — раздался в ответ зов наставника.

— Ты где?! — крикнул он.

— Тут!

Светя перед собой фонарем, Сэм зашагал на голос.

— Пришли, — объявила Меган, когда они попали в просторную галерею с высоким сводчатым потолком, подпертым каменными колоннами.

В свете фонаря Коллинз увидел множество ходов в другие коридоры… и мириады граффити на грубых каменных стенах: рисунки, надписи, карикатуры, мозаики, стихи, даже слова песен.

— Настоящий коллаж, иллюстрирующий социальную историю, — заметила она. — Французская революция, прусская осада конца девятнадцатого века, немецкая оккупация сороковых годов… Парижане прятались здесь от войны, смерти, разрушений.

Внимание Сэма привлек рисунок гильотины.

— Эпоха Террора, — пояснила из-за его плеча Меган. — Рисунку двести лет. По нему сразу ясно, что кровавые казни в те времена были частью повседневной жизни. Нарисовано копотью. Знаешь как? Просто подносишь свечу или масляную лампу к стене, и углерод отпечатывается на камне. Правда, умно?

Он указал фонарем в сторону.

— Это со времен Великой французской революции?

Девушка кивнула.

— Подземелье — настоящая капсула с посланием потомкам. Все туннели в росписях. Понимаешь теперь, почему мне здесь нравится?

Сэм снова оглядел настенную «живопись». Изображения с надписями были в основном серьезными, но попадались и юмористические, и сатирические, а кое-где и порнографические.

— Удивительное место! — сказала в темноту Меган. — Я часто сюда наведываюсь. Тут тихо, спокойно… Будто во чреве матери. Возвращаясь наверх, я словно заново рождаюсь.

Откровенность Меган поразила Сэма. Не так уж, похоже, неуязвима ее броня. И вдруг до него дошло…

— Тебе страшно?

Она подняла на него прямой, открытый взгляд.

— Страшно.

— Мне тоже.

— Бояться —

нормально, — отыскав в пещере Сэма, сказал наставник. — Только не надо ходить сюда в одиночку.

Теперь-то он и сам это понимал.

— Страх — твой союзник, — объяснил Норструм. — Неважно, что за сражение тебе предстоит, всегда бери его с собой, — тогда не потеряешь бдительность.

— Я не хочу бояться! Ненавижу страх.

Наставник мягко взял его за плечо.

— Тут ничего не поделаешь. Страх — порождение обстоятельств. Ты можешь контролировать лишь свою реакцию, на этом и сосредоточься. Тогда все одолеешь.

Сэм ласково положил ей руку на плечо — первое прикосновение с начала знакомства. Меган не отпрянула, и это его почему-то обрадовало.

— С нами ничего не случится, — твердо сказал он.

— Помнишь тех двоих из музея? Думаю, они в конце концов добрались бы до меня и прикончили.

— И ты решила ускорить развитие событий, пока там были мы?

После некоторой заминки она кивнула.

Сэм оценил ее честность. Наконец-то!

— Похоже, не рассчитали мы свои силы.

Меган улыбнулась.

— Это точно.

Он убрал руку. Какая она, оказывается, беззащитная! Весь год Коллинз думал, что переписывается с мужчиной по имени Джимми Фоддрелл — а на самом деле на другом краю сети плела интриги очаровательная молодая женщина. Пожалуй, в тех официальных посланиях иногда все-таки проявлялась ее истинная натура. Не так, как сейчас, конечно… но родственную душу в хозяине сайта он почувствовал.

Меган указала лучом фонаря на темные проемы:

— Там начинаются катакомбы. В катакомбах сложены кости шести миллионов людей. Ты когда-нибудь такое видел?

Сэм отрицательно качнул головой.

— Правильно, и не надо.

Он промолчал.

— Все рисунки и надписи сделаны простыми парижанами. Настоящая летопись, правда? — сказала Меган. — Стены расписаны на многие мили. Здесь отражена жизнь людей разных эпох, их страхи, фантазии… Исторический документ. — Она выдержала паузу. — Сэм, нам выпал шанс совершить что-то значительное. Мы можем изменить мир.

У них и в самом деле было много общего: оба жили в виртуальном мире паранойи и теорий, оба мечтали сделать мир лучше.

— Так давай изменим! — Сэм весело подмигнул.

Меган рассмеялась.

— Легко сказать! У меня какое-то нехорошее предчувствие…

Она как будто набралась в подземелье сил. И даже немного мудрости.

— А подробнее?

— Не знаю. К сожалению, это лишь предчувствие. — Девушка почти вплотную подошла к Сэму. — Ты слышал, что поцелуй сокращает жизнь на три минуты?