ПАРМА. В кольце Змея

Степаненко Сергей

Локи в очередной раз откинул с глаз челку, с прищуром посмотрел на собеседника.

— Все Говорящие так или иначе произошли от асов. Чувствую, ты — прямой потомок Тора: такой же наглый и упрямый.

— Не самый худший вариант. Так что с Женькиной памятью?

— Это был единственный способ сохранить ей жизнь, — поморщился ас. — Когда ты так красиво разбросал Локари, весы равновесия покачнулись. Йотуны добрались до колоды первыми. Уничтожить карты они не могут — кишка тонка. Но разобраться с Говорящими не так и сложно. Впрочем, им помешали. Эжиенн перехватил я, с Грегом сложнее… Он у них и не у них: я не знаю, кто именно вмешался, но его жизнь временно вне опасности.

— Как это — у них и не у

них? — переспросил Тимур.

— Тело у них, а вот где душа… Могу только предположения строить, но для нашей беседы это не так и важно. Эжиенн — кстати, сама она предпочитает именно это имя — оставалась у меня, пока заживала рана на ноге. Мы много говорили — о прошлом, будущем, Говорящих и предназначении. На редкость разумная девушка, кстати. Кроме одного момента: она упрямо не соглашалась подождать, постоянно рвалась спасать… Только без тебя: неэтично, понимаешь. А без третьего Говорящего нельзя, никак. Это высшие расклады, просто поверь. Так что пришлось наизнанку вывернуться, чтобы все сошлось в нужное время и в нужном месте.

— Но Оля зачем? Простой амнезией обойтись никак?

— Нет. Мне нужно было её уберечь, а не сломать. Понимаешь?

Тим кивнул. Не то, чтоб он прямо так всё понял, но вряд ли Локи станет объяснять всё и подробно. А в то, что Женька не хотела впутывать его, верилось безо всяких "но" и "если". Пресловутая женская логика! Как будто он отказался бы помочь. Или сцен ревности боялась? Ох, дурочка…

— Ладно, что там с йотунами? — сменил он тему.

— Завтра познакомитесь, — отмахнулся Локи. — Их проблема в привычке слепо следовать приказам и полной неспособности к импровизации. Так что расслабься. Вас они, конечно, ждут. Но предусмотреть моё участие не смогут.

— Ты же вроде их породы?

Ас досадливо поморщился.

— Наполовину. Я всё-таки сын Одина. Но в вашей мифологии об этом не сказано. Не важно…

Локи поднялся на ноги, прошелся туда-сюда, остановился возле фонтана.

— После того, как оказалось, что из Кольца Змея нет выхода, во всём обвинили меня.

— Совершенно незаслуженно? — поинтересовался Тим, вспомнив рассказ Морши: все боги как боги, один — засранец.

— Какая теперь разница? — отмахнулся ас. — Я хотел избавиться от парочки неприятных личностей, и понятия не имел, что отец увяжется за ними. Впрочем, не он один. Но это тоже не важно. Это было не слишком приятно: оказаться заключенными в Мидгарде, без возможности сбежать, без доступа к источнику Силы… Тут-то и выяснилось, что не такие мы и всемогущие. Даже Всеотец, не говоря про остальных. Норны объяснили, что случившееся — промысел Орлога, и разорвать Кольцо нам не под силу. Под конец Скальд сказала мне: ищи троих!

— Нашёл?

— Как видишь… Всё оказалось совсем не просто. У вселенной свои законы, а ещё у неё странное чувство юмора. Я смог создать карты — первые семь, на тот момент этого было бы достаточно. Но дальнейшее от меня не зависело. Я не мог предсказать рождение Говорящих, и только норны знали, кому какая карта предназначена. Я вынужден был ждать вместе со всеми, пока Говорящие встретятся, обретут силы… Конечно, я их искал, и нашёл. И даже сумел провернуть этот номер с божественным откровением: в те времена люди ещё веровали. Но Орлог решил, что всё слишком просто… Про Помпеи ты, наверное, слышал? Двое из Говорящих не пережили извержения. Третий, избавленный от необходимости совершать подвиг, стал великим царём и магом — впрочем, имея четыре Локари, это не составило ему труда. А нам снова пришлось выворачиваться наизнанку. Чем дальше, тем меньше оставалось сил и могущества у любого из нас. Сила молитв и энергия жертвоприношений не заменят Вечного пламени. Моей магии уже не хватало, чтобы напитать жизнью новые Локари. Пришлось снова идти к норнам. Ценой стала божественность. Ас

должен отказаться от себя, принять путь смертного — только такая жертва способна оживить карту.

— Кто-то согласился? — удивился Тимур.

— Лучше путь смертного с перспективой перерождения, чем медленное угасание, — Локи снова вернулся за стол, отпил из бокала. — Первым на это пошёл Один, дальше тянули жребий. Следующие Говорящие умудрились родиться в разных мирах, и прежде чем судьба успела их свести, один свалился со скалы. Увы, у него была Локари повелителя сердец, а она не в состоянии дать крылья. Двое других основались в Гардкхасте и дали старт нынешней королевской династии. А мне снова пришлось начинать сначала. Легенды Камелота слышал? Мерлин, Нимье, Артур — они следующие. И — нет, всё происходило отнюдь не на Земле. Историю в ваш мир принёс кто-то из таких, как ты — путешественников между реальностями, предварительно переврав до полной неузнаваемости. Я успел перехватить того, кого у вас назвали Мордредом. — В глазах аса вспыхнул и тут же погас темный огонь. — Он не раз пожалел, что явился на свет, но и смерть вряд ли стала для него избавлением: Хель мстительна. От него я и узнал, что Говорящие гибнут не просто так, и в игру вступили новые силы. К сожалению, он не знал, кто именно направлял его руку. Историю Троих из Ильхамна и их врага Картежника ты знаешь и без меня. А теперь есть вы — самая неподходящая компания из всех, что можно представить. И это действительно последний шанс.

— Почему же последний?

— Нас, асов, осталось слишком мало. Я просто не смогу сделать ещё несколько карт.

***

Первым, кого увидел Ведьмак, материализовавшись в зоне переброски, оказался родной шеф. Каримов выглядел определенно нездоровым: лицо в красных пятнах, прерывистое дыхание, лысину покрывают бисеринки пота, которые он то и дело вытирает куском несвежего бумажного полотенца.

— Шеф, как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил Ковальский.

— Отлично! — отмахнулся тот, обвел тяжелым взглядом тройку вернувшихся. — Руки-ноги целы? Тогда все ко мне в кабинет!

И он быстрым шагом пошёл вперёд.

"Угробит же себя, маньяк-трудоголик!" — мысленно вздохнул Ведьмак и, махнув сотоварищам, поспешил следом.

В кабинете в кои-то веки не стояла табачная вонь, всё забивал резковатый запах валерианы.

— Семеновна курить запретила, — пожаловался Каримов и, тяжело опустившись за стол, махнул рукой остальными. — Устраивайтесь. Голодные?

Ка Фаррет с Грейсом неуверенно переглянулись, Ведьмак пожал плечами.

— Не особо.

Глобус понимающе хмыкнул, заказал секретарше кофе и бутербродов на всех.

— А теперь подробный отчет.

Ведьмак принялся за пересказ событий от момента расставания с Блейкомом, но Каримова это не устроило.

— Давай прямо с Ильхамена. Ребята дополнят, если что.

— Но…

— Блейком видит всё только со своей стороны, а мне нужен объем.

Инга принесла кофе и бутерброды, поставила перед Глобусом стакан с красноватой жидкостью и вышла, предварительно строго взглянув на шефа.

— Хуже жены, честное слово, — прокомментировал тот и осторожно принюхался к своему напитку. — Снова какую-то солому заварила, целительница народная! Ежи, чего молчишь?

— Жую, — отозвался Ведьмак с набитым ртом. Горячие бутерброды — это, конечно, не картошка с мясом, но и не походный сухпаек.

— Ладно, ешь. Десять минут погоды не сделают.

Каримов откинулся на спинку стула и в очередной раз попытался связаться с Цоем — всё с тем же нулевым результатом.

В кабинет заглянул Егоров.

— Можно?

— Кто ж тебя остановит, — поморщился Каримов, внутренне желая сгореть и системе видеонаблюдения, и самому Егорову. Хуже Сергеева стал, честное слово!