Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
Нет, Квотриусу нужно было прогнать назойливого гостя, отнимающего у него его жизнь самоё, его Северуса хоть на несколько минут. Квотриус дождался, пока гость понял, что повторения виршей не будет, и убедился, что юноша понял приказ молодого человека, удалившись бегом, ибо Господа, верно, совсем с ума посходили - в трапезной спать укладываются, а «драгоценного гостя» Господин Квотриус прогнал, как раба, за одеждой. Только тогда, оставшись в одиночестве, полукровка произнёс Оживляющее Слово для брата.
Профессор проснулся также внезапно, как и заснул, выспавшимся и бодрым. Он хотел было вскочить с подушек, не поняв
Так и застал их Гарри, лежащими практически один на другом и целующимися. Он понял, что плащ был обманкой, но решил потребовать у любимого причитающейся ему, обещанной доли ласк. Поэтому он, подражая не раз виденному в доме и на улице по пути в термы, сделал приветственный жест рукой, сильно напомнивший ему о каких-то нацистах, и произнёс громко:
– Радуйся, Господин дома Северус!
Радуйся, брат - бастард Господина Северуса, Квотриус!
Они так и отпрянули друг от друга, с широко распахнутыми, у обоих чёрными, но какими же, на самом деле, разными глазами.
У Поттера получилась отменная шалость, одна из подобных, учиняемых им и его всего лишь двумя, но самыми замечательными на свете друзьями в Хогвартсе. О нём Гарри вспоминал всё чаще и всё с большей теплотой и охотой вновь поселиться под готическими и норманнскими сводами старого, как само время, замка.
Он, ещё болея от ушибов головы и торопливо, борясь с подступающей тошнотой, рассказывал профессору Снейпу, его любимому Северусу, о своих воспоминаниях. Гарри был очень удивлён, что Северус относится, да даже до сих пор, к проделкам Гарри сугубо отрицательно.
Увидев непонимание, Снейп пояснил, что ему, профессору, было дано задание самим Дамблдором, бессменным главой школы вот уже которое десятилетие, присматривать за Гарри и не давать его необузданной крови Мародёра по отцу, на которого Гарри - подросток был так похож, разбушеваться вовсю.
Для этого и была такой плотной нагрузка его, Гарри, чтобы он, во-первых, стал бы в свои неполные семнадцать - восемнадцать вполне боеспособным магом, а не просто студентом, знающим из предмета профессора Люпина несколько боевых заклинаний, а, во-вторых, оставить ему, мистеру Пот… Мордред!
– Гарри, как можно меньше игрового времени. Ведь Гарри вечно влипал в опасные истории, из которых самой любимой была ст-р-р-рашная история с василиском и Призраком Оперы. Это Северус придумал такой глумёж над тенью молодого Тома из дневника Джинни. Чтобы Гарри не так грустно было бы узнать о постигшей её с Фредом участи.
Гарри не сказал Северусу, что помнит и откуда-то знает самые отдалённые от него, стоявшего на вершине башни Хогвартса, события Последней Битвы, названной так отчасти и из-за него, Гарри, исчезнувшего вместе с Волдемортом и неким защитным куполом, созданныи тем.
Почему-то Гарри вспомнил слишком многое, когда в магическом пламени, вовсе не исторгающем жара, горел, не сгорая, в страшных муках его Тх`ом, нет, это был уже Волдеморт, человеко- и одновременно змееподобное чудовище.
Глава 9.
Каково же было удивление Гарри, когда Северус сообщил юноше, что мисс Луна Лавгуд давным-давно напророчила ему, Северусу, решать, в конечном счёте, быть ли Хогвартсу каменным или
Для того, чтобы попасть к саксам, построившим, судя по так и не прочитанной Гарри «Истории Хогвартса», уже два затонувших на болотистом месте у устья озера замка, и понудить их построить третий каменным, надо было преодолеть страну поперёк и немного наискось, взяв на север. А такое путешествие в «этом» времени и небезопасно, и очень длительно, а нынче же зима. Всем зимам зима.
Зима выдалась такой холодной, что, останься Гарри с Тох`ымом рабами, как всегда, самыми слабыми, она могла бы стать последней в их коротких жизнях. Ведь им, наименее приспособленным к кочевой жизни, полной тягот и лишений, доставалось пищи меньше всего. Остальные рабы считали их лишними ртами, обузой, вот и обжирали их, как могли.
А тут - еда по первому свистку, данному исполнительному и исполненному достоинства от занимаемого положения среди рабов, Выфху. И вот она уже на столе, за которым так приятно не сидеть на корточках, как в узкой полуземлянке, где спали по очереди, а возлежать на мягких подушках. Мясо - ежедневно. Такой вкусный, тёплый, мягкий ячменный хлеб - тоже. Ещё бывали навары не из такой вкусной и жирной баранины, а из… коров. Да, молодых самцов коров - двух-, трёхлетних телят! Так объяснил Гарри Северус, но это всё равно удивляло юношу.
– А где же свинина? Почему в твоём богатом доме её никогда не подают к столу?
– спросил однажды Поттер.
Просто для интереса. Он помнил, что есть религии, запрещающие есть её. Но вот про римлян такого не помнил.
– Свиньи не приживаются у ромеев, проходит один помёт, и поросят приходится есть молочными. Иначе свиньи дохнут и достаются собакам.
– А вот я не видел ни одной собаки на улицах Сибелиума.
– Просто они все внутри оград имений, сторожат рабов и господское добро. Хотя, вот уж кого-кого, а рабов здесь сторожить нет нужды. Ведь их либо приводят из достаточно дальних походов, а Сибелиум давно в мире с ближайшим народцем уэскх`ке, либо они множатся друг от друга и от своих Господ, как… мои рабы.
– Твои, Северус? И ты тоже спишь с рабынями, чтобы зачать им детей?
– И нет, и да, дети-то регулярно зачинаются, Гарри. Нет - это значит, что я не сплю со… своими рабынями. Мой Папенька занимается этим вместо меня, а я и рад. Он ведь ласков с женщинами - я уж прочитал это у него в разуме. И да, Гарри, я выполняю здесь обязанности Господина дома. Это значит не то, что рабы, но даже свободные домочадцы обязаны подчиняться моей воле.
– И заслужил я это превосходство над остальными, истинными ромеями, или, как брат мой - полукровка, чародейством своим, только благодаря волшебной палочке и нескольким фокусам, показанным мной обитателям дома моих предков. Кстати, именно из-за отсутствия в… нужный момент палочки в руке, я, кажется, нарушил линейность времени. Так что, совершенно неясна моя дальнейшая судьба. Возможно, одной прошедшей ночью я закрыл для себя навсегда дорогу назад, в «наше» с тобой время. Я буду просить Квотриуса отправить тебя силами всех пяти Стихий совокупно обратно в «твоё» время. Мне же, вероятно, век свой доживать в этом… жестоком мире. Если бы ты знал, как он мне не по душе!