Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
… Ремус, на неопределённый срок отлучённый от заседаний Ордена, занимался собой. Вплотную. Он аппарировал под Полиморфным зельем со всё нескончаемым, используемым по чуть-чуть - а больше и не надо - драгоценным волосом Северуса, в Хогвартс. Рем больше не заходил к Луне или в «свой», директорский кабинет, так как в глазах Ауроров профессор Снейп, отлынивающий от занимаемой должности и переваливший все тяготы преподавания на диабетозного старичка Слагхорна, уже просто обязан был знать об отсутствии господина Директора в школе. Он просто нагло, на глазах у дежуривших под дверями его «дома милого дома» двоих министерских Ауроров, тихо, о-о-чень
Они бы и рады были допросить, как следует, наглого графа Снейп о его пропавшем милом дружке, но приказа такого не было - ловить, вязать, волочить в своё подземное логово и всласть издеваться над настоящим, потомственным, хер знает, с какого века, графом. Подумать только, какого удовольствия их лишили! Это была бы первая птица такого высокого полёта, которую они уж «уговорили» бы на откровенность, вдоволь поглумясь перед этим. Но не до смерти, а то у него родни полно, ущё в Уизенгамот жалобу подадут о, мол, несоответствущем поведении с грёбанной жопой графа.
Да он стал просто пуськой бятой! С тех самых пор, как исчез Волдеморт, так этот типчик начал регулярно мыть голову и отрастил себе так-о-о-й хайр. Так хотелось уцепиться бы ему за чистые, волнистые патлы, которыми он тут перед ними, служаками Министерства, трясёт, да и отдолбить его в худощавую задницу, такую сексапильную. Он теперича не прячет её под своей обныкновенной чёрной мантией, закрывающей всё, что только можно и нельзя. В штатском появляется, в сюртуке и рубашке, а сюртук-то облегающий, вот задницу и видно. А иногда даже приходит в маггловском тряпье, хотя последнее в действительности очень странно.
Граф, да такой именитый, чистокровный, и в маггловских шмотках. И не работает. И в личных апартаментах, как было отмечено, не появляется. Странным стал этот профессор Снейп после того, как прятался и продолжает прятаться неизвестно, от кого и неизвестно, где. Проверить бы его надо на чистоту облика. Вдруг кто-то из «Ордена Феникса» Полиморфное зелье с его волосом принимает?
А вдруг это ушедший господин Директор - эректор, как и Флетчер, которые убили их соратников, Ауроров, тех двоих славных парней? А третий, так вообще, инвалидом остался - может только на расстоянии заклятья пыточные накладывать, ведь хуй-то ему новый не пришьют, а свой прокушен, да как, невосстановимо! Так сказали колдомедики министерские, а уж в клинику им. св. Мунго он, бедолага, и не сунулся. Уж больно та террористка - орденка зубастой оказалась. Но ничего, сладили с ней потом ребятки, уж верно, что сладили. Отсосала она им наверняка, как миленьким… Хотя у мертвецов ведь хрен спросишь.
… Но Люпин в облике Сева просто пришёл за миленьким. Надо же было ему как-то компенсировать моральный ущерб от соратников по Ордену, попавших в Гоустл-Холл и оценивших ненаходимость замка на любых картах магической Британии, сначала, разумеется, только со слов его, Рема. Но через три дня, проведённых в замке Графа - Отравителя, с его душевнейшими эльфами и праздничной, сытной едой без какого-либо намёка на погоню, погоню, погоню, погоню в горячей крови, они убедились, что спасены, хоть и временно. И, наконец-то, могут понежиться в чистых ваннах, а не тех ржавых корытах, что остались на Гриммо в близости от ищеек - особистов. Те ведь подберут пароль, обязательно. Их бы умы, да на праведное дело…
– Умные дюже, внучеки.
Так
Однако «судьи» были наеты бисквитным тортом с мёдом и взбитыми сливками, а потому добродушны. Даже Минерва не особенно лютовала. Все получили по обширной спальне, уютной, чисто убранной, с ежедневно перестилаемым постельным бельём. Чего же ещё можно желать? Только разве ананасов с рябчиками, но до таких излишеств суровые гости не опускались.
Потому и решили времено, учитывая непродажность и неподкупность профессора Люпина, лишь по неудачному стечению обстоятельств, а не по злобе своей приведшего своими действиями к надругательствам, оказавшимся смертельными для главы Ордена, помиловать. Ведь не Люпин, в конце-то концов мучал Тонкс, да будет добрым её Посмертие! И не его, в общем и в целом, вина, что Ауроры забоялись оборотня. Его же сами орденцы порою, перед полнолуниями, боятся по врождённой привычке волшебников, пуще Авады боящихся укуса вервольфа.
Этот иррациональный страх впитывался с молоком матери, со сказками нянек - эльфих о страшных нелюдях. И переломить в себе страх к… такого рода нелюди на корню было невозможно. Кто знает… кого ест профессор Люпин по полнолуниям? Может и человечинкой, хоть раз, но баловался? Кто ж его, бездушного, разберёт?
Однако стал ведь господином Директором школы магии и волшебства, да не какой-нибудь завалященькой, а самого Хогвартса!
Орденцы не знали ничего и слыхом не слыхивали о «партии Малфоя» в Попечительском Совете. Только Минерва подозревала Ремуса, из-за огромной нелюбви к нему, в связи его с некой лоббирующей группировкой среди Попечителей.
Посему решили временно с выговором в строгой форме, который был с большим удовольствием сделан Минервой, отлучить профессора, господина Директора Хогвартса от дел Ордена на месяц.
А Люпин был и вправду рад, что ему дана вынужденная передышка и от Хогвартса, руководить которым было технически невозможно, и от дел Ордена. Он и вплотную, как уже говорилось, занялся обычным, излюбленным своим занятием, которое пробовал только изредка, чтобы всегда было, словно в новинку - барахтаться с миленьким в такой просторной ваннне, примыкающей как и у всех орденцев, к спальне. И так ему это понравилось, что он целыми днями не вылезал бы из ванны, если бы… не как всегда стремительно надвигающееся, как Хогвартс-Экспресс на перегоне, полнолуние.
Глава 30.
Ремус прекратил сначала игры с миленьким, потом всё чаще стал отказываться от еды, снова осунулся, похудел, под глазами его залегли круги от плохого, урывочного сна. Он совсем перестал мыться и еле держался на ногах - сказывался шок, пережитый в министерских подвалах. Ему всё чаще мерещилась Тонкс, пока он не начал бредить ей наяву, пугая временных «несоратников» по Ордену.
Его срочно приняли обратно в Орден, чтобы сгладить шок, по всей видимости, невыносимый даже для бездушного оборотня. Но ничего не помогало - Ремус угасал с каждым днём, и ничто его не радовало. Он помирал, ухи просил, то есть зелья Аконитового, хоть как-то модифицированного профессором Слагхорном. Но не было ни профессора Слагхорна, хотя до него-то можно было достучаться, аппарировав в Хогсмид, как всегда a-l'a Sever"usse.