Пассат
Шрифт:
— Перестань лезть в бутылку, Дэн, давай поговорим разумно. Это относится и к вам, сэр. У вас нет счетов с ребенком или со старым Бэтти Поттером. Собственно говоря, и с моей командой, она просто выполняла мои приказания. Вам нужен я, и если отпустите их, то сажайте меня под замок до прибытия «Баклана», а потом отправляйте под суд в более безопасное место, где всем наплевать, повесят меня или нет. Что вам терять? Или огульная месть для вас важнее безопасности, к примеру, мисс Крессиды Холлис?
— Гад! — прошептал Дэн. — Грязный, ползучий гад!
Он быстро
— Сядьте, лейтенант!.. Благодарю вас.
Потом снова сел и обратил на капитана холодный взгляд серых глаз.
— Речь идет, мистер Фрост, не о мести, а о правосудии. И лично я не верю, будто у вас достаточно приверженцев на Занзибаре, чтобы вы могли привести в исполнение свою угрозу. Но, к сожалению, вы правы в том, что мы не можем пойти на риск нового взрыва насилия. У нас нет раздоров с горожанами, и мы не собираемся их провоцировать. Лишь из этих соображений я вынужден принять ваши условия.
Рори снял руки со спинки стула и поднялся.
— Спасибо, сэр.
— Подождите! Полковник властно поднял руку. — Это не все. У меня тоже есть несколько условий. Я готов убрать стражу от вашего дома и позволить находящимся в нем выйти. Дам вашим людям двадцать четыре часа, чтобы запастись водой, провиантом и привести в порядок свои дела. Но если они к концу этого срока не уйдут из гавани, я сочту наш договор недействительным, а если узнаю, что они высадились где-то на острове или на Пембе, без колебаний велю взять их под арест. Вам все понятно?
— Да, благодарю вас. Уверяю, что они не высадятся нигде на территории султаната.
— И отлично. Еще один вопрос. В настоящее время я не могу обходиться без «Нарцисса», не могу просить лейтенанта Ларримора содержать вас на борту. Не могу и сам держать вас под арестом в этом доме. Поэтому обращусь к Его Величеству за разрешением отправить вас в форт до прибытия «Баклана». Но поскольку я прекрасно осведомлен, что у вас есть влиятельные друзья, способные организовать вам побег, должен попросить вас дать мне слово.
Дэн резко, протестующе потряс головой, но промолчал, а Фрост удивленно приподнял белесые брови и произнес со странной ноткой в голосе:
Вы льстите мне, сэр. Почему вы считаете, что я сдержу его?
— Потому что, — сухо ответил полковник, — вы добровольно вернулись ради старика и ребенка. Конечно, я могу ошибиться. Но готов пойти на такой риск.
Рори неохотно улыбнулся и сказал беззаботно, но с ноткой горькой насмешки над собой:
— Ваша взяла, сэр. Странно, как «трусами нас делает раздумье!» Даю слово, что не попытаюсь бежать из форта.
Полковник обратил внимание на эту оговорку и сурово заметил, что вряд ли ему удастся бежать с «Баклана», если он имеет в виду это. Потом потянулся к стоящему на столе бронзовому колокольчику, громко позвонил и отдал краткое распоряжение вошедшему туземцу-служащему на его родном языке.
— Полагаю, — сказал затем полковник Фросту, — что вы хотите поговорить со своим человеком, ждущим вас снаружи. Можете говорить все
Дверь открылась снова, вошел Ралуб. Он с серьезным достоинством приветствовал сидящих, и Рори твердо сказал ему:
— Хаджи, все в порядке. Тебе и остальным разрешено отплыть. Возьми ребенка, старика, всех из дома, кто захочет отправиться с вами и снимайся с якоря как можно скорее. Его превосходительство дает вам день и ночь на улаживание необходимых дел, но, поскольку задерживаться неразумно, отплывай немедленно — если удастся, в течение часа. И если мы больше не… — Он поколебался, а потом, решив не продолжать, отрывисто пожал плечами и произнес любезное мусульманское прощание: — Пусть ты никогда не будешь бедным.
— Пусть ты никогда не будешь усталым, — негромко ответил Ралуб. Он молча глядел на Рори целую минуту, а потом очень мягко произнес: — Нет, мы больше не встретимся… Потому что у каждого будет свой рай. Веда, я сиди.
Он прикоснулся ко лбу и к груди в церемонном прощании, повернулся и вышел.
— Надеюсь, — сказал Рори, голос его неожиданно посуровел, — вы отозвали того болвана с мушкетом. Если он намерен тащиться за Ралубом по всему городу, у него непременно возникнут неприятности. Хаджи иногда бывает очень вспыльчив.
Полковник Эдвардс, уже писавший распоряжение убрать стражу от Дома с дельфинами, пропустил это предупреждение мимо ушей. Вместо него к двери подошел Дэн, вполголоса дал указания стоящему за ней слуге, а возвратясь, зло сказал:
— Значит, добились легкой победы? Оказавшись в другом месте, наймете адвокатов и отделаетесь штрафом и тюрьмой. Но если б я мог…
— Не сможешь, — ответил Рори с легким смешком. — Если будешь торчать здесь до прибытия «Баклана». Не надо делать такое разочарованное лицо, Дэн. Тебе не удалось вздернуть меня, но я, скорее всего, не выйду живым из форта. Собственно говоря, мы все можем скоро умереть, притом гораздо более тяжелой смертью, чем от петли! Холера — жестокий палач, и, может, я даже пожалею, что не принял быстрого конца, а ты — что не напросился на пулю сегодня утром.
Полковник Эдвардс перестал писать, посадил кляксу на последнем слове, но не заметил этого. Его густые брови сошлись на переносице, он встревоженно глянул на Рори и резко спросил:
— Холера?
Рори удивился резкости вопроса и раздраженно за говорил:
— А что еще, по-вашему, привело меня сюда? Не мог же я подумать, что вы повесите вместо меня старого Бэтти или кого-то из слуг. Господи — я знаю, что вы на такое неспособны! Нет, привела меня сюда холера. Вы знаете не хуже меня, что в такую погоду, при скученности лкь дей на базарах и в африканском городе она будет распространяться, как лесной пожар. Ее ничем не удержишь, и я не мог допустить, чтобы вы держали Бэтти, ребенка и остальных под домашним арестом в городе. Чем скорее они покинут остров, тем лучше. И вы, если у вас есть какой-то разум, посадите как можно больше европейских детей и женщин на «Нарцисс» и отправьте в Аден или в Кейптаун, куда угодно, только подальше отсюда.