Пастыри чудовищ. Книга 2
Шрифт:
– Признавайся, пугал мной или всё-таки моим папашей?
Что-то среднее, видимо – младший брат-неудачник, промотавший папино состояние и осевший в деревушке Крайтоса. Или его младший сынок – обалдуй с Даром Холода, чтобы не учиться – ладонь с Печатью заложит…
– Вот насчёт тебя не надо, – поднимает палец Эрли. – Старикан говорил, из всех его племянников – ты самый способный. В пример мне тебя ставил…
Я давлюсь – потому что не помню такого благоволения от дядьки Текра: вечно затянутого в законническую форму, зыркающего из-под бровей: «Остолопы!»
–
Кашель мешается со смехом, я хватаюсь за сердце. Эрли тоже хохочет и заботливо лупит меня по спинке кулаком. Обдавая запахом дорогой кожи и цитруса.
– Ага, ага… в общем, он прямо от души надеялся, что ты будешь за мной шпионить. И ему докладывать каждое словечко. За его-то великое благодеяние… а ты что тогда – так и не понял?!
Да скорее уж – и не думал. Знатно обалдев от такого выверта судьбы: сперва учебка сыскарей, потом Аканторский Корпус. Потомственные законнички, снобы из Ирмелея, заучки типа Крысолова – и всё это на мою деревенскую голову.
И Эрли – уже второгодка, который словно протягивает руку тонущему с берега. Блестящий, сияющий Эрли, которому некоторые четверокурсники в рот заглядывают. Душа школярской компании.
«Лайли, слушай… ребятам надо подсобить, ты в деле?»
– Вообще, он был прав. Старик. Что, скажешь – нет? Он бы меня убил, если б ты не отвирался так усердно. Тебе он верил уж куда побольше. Чуть ли не до конца учебки считал, что на меня клевещут. Так что ты, выходит, за мной присматривал, Лайли. Так?
– Ха. Без тебя меня сожрали бы ещё на первом курсе. У многих, знаешь ли, были нехорошие вопросы – что я делаю в сыскарском с моими данными…
– Да ладно, на второй год они уже все…
– А я сейчас и не про второй год.
К концу первого я выбился в середняки по учёбе – не хуже и не лучше других, может, поэтому на меня так окрысились некоторые из «потомственных». И тут уже спасибо Эрли и компании.
– Ой, только не надо этих вот влюблённых глаз, я ж сейчас слезу пущу, – кузен рассеянно усмехается, подливая сидра. – Мы все друг за другом присматривали – нет, что ли? Весь Круг. Если бы не так – мы бы и не досидели до конца учебки, с нашими-то делами. Мне это даже на выпускном выдал наш старший по группе…
В последний год Эрли мы раскрутились так, что учиться стало малость некогда. Дела торговые (кто сказал, что в учебке нельзя разжиться спиртным или ещё чем интересным?), решение проблем за звонкие монетки (первогодки платили особенно щедро за покровительство), я подчищал хвосты и убалтывал тех наставничков, кого больше интересовало золото, чем знания. В мой последний год было уже потише, но мне это сыграло только на руку – выторговал себе приличную характеристику и пришёл на место, уже имея кое-какие связи.
– …нет, погоди, я вспомню… как же оно… «Клянусь жизнью служить Закону и Кормчей Акантора,
Понять было просто, даже если бы мне и не пояснили наглядно. Всё поделено и выстроено. Сыночки знатных законников отсидятся в кабинетах и пойдут в верха. Те, у кого поперёк лица клеймо «Честный служака» – будут тянуть лямку и помирать на работе. А кто сумеет ухватиться, поднакопить связей и держать по ветру нос – тем везёт. Простая игра: не отсвечивать, смотреть в оба, выполнять приказы тех, кто знает расклад.
– Принципы, – сидр загорчил – прямо-таки как пиво в таверне у Злобной Берты. – Знаю одного такого… из молодых. Не думаю, что хорошо закончит.
С учетом того, что у Тербенно ещё и поведение в духе «Пришибите меня, пожалуйста, кто-нибудь» – он ещё и не продержится долго.
– Думаешь – как старина Жейлор? – усмешка у кузена – короткая и злая. – Как он суетился-то, как рыл… принципиальный. Выслуживал себе Алмазный Знак – а вот посыпался-таки, сперва он с его репутацией, потом и остальные из Тайных и Внутренних. Тот клятый год…
Вир памяти качнул, поманил темной, сырой глубиной. Сидр отдался пряным запахом бирюзовой жидкости – «Истины на ладони», померешился брезгливый взгляд старикашки Жейлора в комнате дознания.
– Хороводный год, Лайли. Почему так? Почему вся дрянь копится одиннадцать лет, а на двенадцатый вылезает? Дело в этих трёх дополнительных днях, которые на него налипают? Длинные Перекрёстки?
– Слышал от одной нойя – мол, Девятеро и их дорогие родители завершают круг покровительства над Кайеттой. Одиннадцать лет… Хоровод. А двенадцатый свободный. Вроде как, никто особо не приглядывает. Ну, и случается всякое. Да ещё эти три дополнительных дня…
Хотя если вспомнить рассказы Лу – то там же где-то шатается этот самый Десятый, Керрент-Первоварг, любимец матушки и покровитель зверушек. Может от этого каждый двенадцатый год в Кайетте считается годом хлопот и неудач?
Эрли решительно отставил бутылку. Помотал головой, отбросил со лба длинные волосы.
– Не спрашиваешь, братишка. Мог бы и разболтать меня по старой памяти. Слово за слово – чтобы я рассказал, почему не попал на Рифы…
– Просто вспомнил присказку про молодчика, который сунул нос в коробку, полную шнырков. Там, вроде, были какие-то печальные последствия. И не для шнырков.
И потом – а вдруг ты захочешь ответной любезности, Эрли, а врать тебе я не умел никогда, а мне не хочется рассказывать – почему я попал на Рифы. И не только я.