Паутина
Шрифт:
Я поднялась с жесткого пластмассового стула и вошла в кабинет. За столом сидела врач — приятная женщина средних лет, с собранными в тугой узел волосами и внимательными, но холодными глазами. Она только открыла рот, чтобы поздороваться, но я не дала ей времени на ненужные формальности.
— Я на аборт, — сказала я прямо, глядя ей в глаза.
Ее лицо мгновенно изменилось. Морщины на лбу залегли глубже, губы плотно сжались. Она нахмурилась, будто я сообщила ей что-то оскорбительное, что-то, чего она не
— Может, для начала проведем осмотр? Надо хотя бы точный срок установить, — сказала она ровным, но сухим голосом.
— Делайте, что нужно, и давайте поскорее закончим, — бросила я, садясь в кресло.
Врач задержала на мне взгляд, потом медленно повернулась ко мне всем телом, словно обдумывая, как сказать то, что она собиралась сказать.
— Лиана, вы, кажется, кое-чего не понимаете… Я не могу провести аборт сегодня. Существует ряд правил, которые регламентируют такую процедуру, и мы обязаны их соблюдать. Понимаете?
Внутри меня что-то вспыхнуло. Злость, раздражение, усталость — все смешалось в один сплошной ком, сдавивший мне грудь.
— Не очень, — глухо ответила я, чувствуя, как сжимаются кулаки.
— Я назначу вам анализы, проведу исследования. После этого вы поговорите с нашим психологом и… с нашим батюшкой…
Я замерла. Несколько секунд просто смотрела на нее, не веря своим ушам.
— Вы издеваетесь сейчас? — в голосе прорезался истерический смешок, но он тут же исчез, сменившись яростью. — Я беременна от насильника, мать вашу! Просто сделайте мне чертов аборт, и я уйду отсюда!
— Лиана… — врач тяжело вздохнула, но в ее голосе не было ни сочувствия, ни теплоты. Только выученная сдержанность. — Не я устанавливаю правила. Давайте начнем с малого — с анализов и осмотра. После… постараемся решить вашу проблему.
Мне хотелось орать. Хотелось разбить что-нибудь, швырнуть в стену этот стерильный, безупречно чистый мир, где всем плевать на твои страдания, потому что важнее регламент, предписания, протокол. Но я лишь стиснула зубы, сжала губы до боли и молча кивнула. Кричать было бессмысленно. Здесь мне никто не поможет.
Осмотр прошел быстро и механически. Врач говорила что-то ровным, профессиональным тоном, но я не слушала. Все ее слова сливались в один сплошной гул, будто я была под водой. Я лежала на жесткой кушетке, глядя в потолок, покрытый мелкими трещинами, и думала только об одном — как быстро я смогу избавиться от этого кошмара.
После осмотра я вышла в коридор, достала телефон и набрала бабушку. Руки дрожали, пальцы дрожали, голос дрожал — единственное, что я могла контролировать, это собственное дыхание.
— Бабушка… — я с трудом сдерживала ярость. — Они… Они отказались. Они хотят, чтобы я сдавала анализы, говорила с их психологом, а потом — с батюшкой! Ты представляешь?!
В трубке раздался
— Лиана… — ее голос звучал уставшим. — Приезжай домой. Мы что-нибудь придумаем.
Но ничего мы придумать не могли. При обращении в другую клинику мне тактично дали понять, что не занимаются такими вопросами, а в муниципальной назначили только первичный прием через десять дней.
Мне казалось, я бьюсь как рыба об лед, задыхаясь и не находя выхода.
Прошла неделя, время шло, а добиться того, чтобы мне убрали это последствие кошмара, я не могла.
Бабушка бледнела, качала головой, снова и снова звонила знакомым, обращалась к друзьям, спрашивала, умоляла, искала любые способы… но никто не мог помочь. Одни разводили руками, другие советовали "подумать хорошенько", третьи сочувствовали, но говорили, что не в силах что-то сделать.
Очередной прием. Очередной кабинет, пропахший антисептиком. Очередная врач, сдержанная, будто спрятавшая эмоции под маской профессионализма.
— Лиана, вы же биолог, — заговорила она, отложив мои анализы. — У вас отрицательный резус-фактор. Вы понимаете, что если у ребенка положительный, то последующие ваши беременности будут сопровождаться сложностями?
Я смотрела на нее, не веря своим ушам. Она говорила так, будто это имело значение. Будто в моем случае это вообще имело какое-то значение.
Не отвечая, я поднялась и вышла из кабинета, чувствуя, как с каждым шагом мое тело становится тяжелее, будто налитое свинцом. В голове стучало, в висках пульсировала боль. Я на автомате дошла до кресла перед регистратурой, опустилась на него и закрыла лицо рукой.
Я столько раз за эти дни слышала доводы за то, чтобы рожать, что они звучали у меня в голове даже во сне. "Может, оставите?", "Вы ещё молоды, у вас вся жизнь впереди", "Это все-таки ребенок, не спешите", "А вдруг он станет смыслом вашей жизни?". Голова раскалывалась от этих слов, от этого навязанного выбора, который я делать не собиралась.
— Лиана!
Я вздрогнула, услышав знакомый голос. Впервые в нем звучала целая гамма чувств — от удивления до волнения и… откровенной радости.
Я подняла голову и залилась краской.
— Макс… что ты… Привет… Прости…
Он стоял передо мной, высокий, немного растерянный, но с той же мягкой полуулыбкой, которую я так хорошо помнила. Синие, обыкновенно спокойные глаза полыхнули эмоциями.
– Что-то случилось, Лиана? – нахмурился он, скользнув по мне глазами. – Что-то не так?
– Макс… я…. – горло перехватило.
Он быстро осмотрелся по сторонам.
– Так, все, пошли отсюда. Поговорим где-нибудь в другом месте, - он решительно взял меня за локоть и потянул к выходу.