Pavor Nocturnus
Шрифт:
Через пару минут мы шли туда, где вчера оставили машину, а потом неслись к дому ДеВи по утреннему воскресному городу. Мудрый Коршун, тьфу ты, Филин мудро, но и жутко молчал всю дорогу и задумчиво глядел в окно на переднем сидении, я прямо-таки видел, как он обдумывал что-то явно не самое приятное, причем для всех нас.
— Зачем мы едем туда? — сказал Орлиный Нос, не выдержал.
— Мне не терпится убедиться в произошедшем своими глазами и посмотреть своему сыну в лицо, а далее этого я не имею ни малейшего представления… Случился, пожалуй, худший исход из возможных, господа, — я полагал, что Мэд Кэптив станет нападать со всей доступной ему мощью и устроит настоящий хаос в городе,
— Это плохо?
— Разумеется так, мистер Рей! Что страшнее: наблюдать за ядовитым пауком перед собой или на миг отвлечься и потерять его из виду? Это не что иное, как затишье перед мощнейшей бурей. Если Мэд Кэптив медлит, значит для этого есть причина, и мне совсем не верится, чтобы у него возникли какие-либо трудности. По-другому, он задумал нечто грандиозное, а слово думать, направленное в его адрес, уже доставляет мне великое неудовольствие… К тому же, за прошедшую ночь пропал один лишь мой внук, и это наводит меня на крайне неприятные мысли.
Что там за мысли, мы так и не услышали, но этого и не нужно было — перед нами раскинулась злосчастная улица, сейчас сами все и узнаем.
На нас никто не отреагировал, хотя мы стали аккурат у заборчика, потом Мудрый Филин настойчиво бил по бедной кнопке звонка, будто та была виновата во всем этом безобразии, но результат один. Наконец он решил, что придется войти внутрь, и Орлиный Нос сразу сказал, мол, от беспричинного проникновения его золотой жетон нас не спасет, чудненько, что сказать. Пока я сетовал на ситуацию, ключ в старческих руках быстро открыл входную дверь — отлично, то есть все это время премудрая птица могла запросто зайти к ним, когда никого не было дома, и заложить игрушки хоть в каждый угол каждой комнаты! А вместо этого он послал меня, чуть ли не за решетку засадил! Я многое хотел ему сказать, но сдержался, момент не подходящий, это всегда успеется.
А вот и берлога Жадного Слона, основной загон в виде гостиной, прямо-таки залитой сиропом скуки с джемом обычности, аж глазу не за что зацепиться и все тянуло зевнуть. На этом фоне забавно смотрелась кухня, цветастая, яркая и светлая — тут уж само мироздание постаралось сделать окна на солнечной стороне, а дополняли картину белесый холодильник с кучей разноцветных лопаток и приборов. И снова я повернул голову направо — карамельный продавленный диван, темные занавески, черный телевизор, мебель мрачно-дубового цвета… Нет, золотые женские руки постарались и здесь, потому как хотя бы все со вкусом расставлено, но так просто комнату не преобразить, особенно если не вымести из нее главного паразита.
Я заметил, что давно стою в коридорчике один, а вокруг ни души — дело в том, что Мудрый Филин как-то сразу пошел напролом на второй этаж, а Орлиный Нос бегло окинул всевидящим оком комнаты и тоже повторил маршрут. К этому моменту детектив уже провел мини-расследование в комнате ДеВи и выделил самые странные моменты, а именно, створки окна прибиты к раме гвоздями, одеяло небрежно скомкано, а игрушка-брелок валялась на полу, будто отброшенная ударом… И не успели мы ничего обсудить, как вдруг внизу затрещал телефон — все побежали в обратном порядке, то бишь я первый, за что и удостоился чести снять трубку. Ко мне и к ней тут же прилипло два уха с другой стороны.
— Алло, мам?
Не знаю, кого мы вообще ожидали услышать, но явно не тихий измученный голос ДеВи — как волшебной палочкой, он нарисовал у нас улыбки, даже у Орлиного Носа уголки губ приподнялись на миллиметр.
— ДеВи, я так и знал, что ты в порядке, ни на секунду не сомневался — ладно, всего на одну… Где ты бродишь?
— Армани, что ты делаешь у меня дома?
— Ищу тебя, вот целый спасательный отряд организовали.
Я ждал, тряс коленками от нервов, но на проводе гудела тишина. Что-то мы погорячились от радости — он, конечно, жив, и это уже неплохо, но непонятно, это прямо-таки неплохо или не совсем еще плохо, хотя очень даже близко к этому.
— Армани, — сказал он тише и как-то хрипло, со связью проблемы, что ли, — найди детектива, его зовут Алек Рей.
Мы переглянулись, Орлиный Нос покачал головой, мол, рано пока, тяни время.
— Это еще зачем?
— Пусть… позвонит…
А вот сейчас это сипение и кряхтение никому уже не понравилось, тут два варианта, либо у него болит горло, либо… кто-то на это самое горло давил. Орлиный Нос прямо-таки учуял запах паленого и вырвал у меня трубку:
— Виктим, Алек Рей слушает. Что случилось?
— А-а-а-алек Ре-е-ей!
Полный атас, попали, что называется! Почему-то я сразу вспомнил голос того психа, хотя слышал его один раз, а разобрать что-либо из этого мешанины звуков было трудно.
— Я найду тебя. И убью, — сказал детектив самым серьезным тоном. — Не сомневайся.
— Иди к нам, или его съедят. Тик-так, тик-так, ха-ха-а…
В динамике зарычало и зашипело, мы аж отошли чуть ли не на полметра, и на пике громкости связь оборвалась — не удивлюсь, если он раздавил телефон от переизбытка эмоций. Орлиный Нос тоже был на взводе, бросил трубку в стену, и та разбилась на мелкие кусочки. Вот вроде хорошая новость, мол, надежда еще жива, пока только при смерти, но общий дух подорвался конкретно так, я бы сказал, упал на уровень плинтуса. И как-то неосознанно мы прошли в гостиную, уселись на диване и креслах.
Я смотрел то на ковер без понятия, что вообще происходит, то на Мудрого Филина, который сморщился, как перезрелый фрукт, глаза бегали туда-сюда, листали гирлянду мыслей. Детектив уставился прямо на потушенный камин, злой, как тысячи чертей, руки на коленях, желваки ходят ходуном, взгляд буравит обугленное полено, того гляди и распалит. Ситуация и правда плачевная, что тут еще сказать, одна из тех самых безвыходных, которых не существует, да вот мы бы сейчас поспорили!
— Я наивно полагал, что мы сражаемся с малоразумным животным, хоть сколько-то предсказуемым, но то, что я сейчас услышал… пусть в некой мере и удивительно, но в большей степени ужасающе. Подумать только: он способен разговаривать! Не подражать, а складывать осмысленные, грамматически верные предложения! Также ему известны понятия времени, звука часов и такой истинно человеческий прием как шантаж. Поймите меня правильно: кошмары, как и многие живые существа, всецело повинуются инстинктам, а потому нормальный — да простит мне Господь это слово в отношение чудовища! — кошмар без каких-либо раздумий принялся бы есть ребенка. В нашу первую встречу Мэд Кэптив не мог даже разговаривать, но, похоже, он учится, умнеет, очеловечивается, если можно так выразиться, причем уже в геометрической прогрессии.
— Но это же пока не главная беда для города, так? — сказал я. — Я имею в виду, он там с ночи, значит вернется сюда черт знает когда.
— К сожалению, нет.
— В смысле?! Это что еще за верх несправедливости? Может, он и бессмертный в придачу, чего уж мелочиться!
— И я опасался этого более всего, — продолжал Мудрый Филин, — ведь он монстр, пусть и в человеческом теле. Он в своем мире, и на него временной парадокс не действует, как мы можем видеть по вчерашнему событию…
— То есть если мы не успеем найти его в том мире монстров, а это очень даже может быть, он вернется сюда через секунду, а мы — через парочку лет, когда он тут уже всех сожрет? Отлично, просто замечательно!