Pavor Nocturnus
Шрифт:
ДеВи вообще вышел сухим из воды, в прямом смысле, ни одна капля не коснулась кожи — а если бы не мое открытие двухминутной давности, пришлось бы рвать одежду и ходил бы он в одних трусах, пугал бы монстров достоинствами раннего пубертата, одним черным волоском на груди, я имею в виду.
Как обычно, все в шоколаде, а я в… Спокойствие, вдох-выдох!
Смотреть на фарш из монстра никто не хотел, и мы двинулись через столбы паутины. Хорица выхватила у меня палку-светилку и вызвалась вперед — пожалуйста, я вот вообще не против, за ней двинулся ДеВи, а гордый вожак (не буду тыкать в себя пальцами), по всем законам стаи замыкал строй и периодически молился, чтобы ничего не накинулось сзади! Я задумался о великом, то бишь что это вообще за колонны
И вдруг случилось что-то невероятное, подозрительное, неприличное, я бы сказал, такое даже в фантастических книгах не встретишь. Абсолютное. Блаженное… Ничего! Тот псих НЕ выскочил из-за угла, монстры НЕ повылезали изо всех щелей, а мы просто взяли и прошли через эти странные столбы, это где такое видано, будет, что внукам рассказать!
На другой стороне нас встретил проход, в котором мое искусствоведское чутье сразу унюхало пару странностей. Шут с ней с высотой в пять-семь метров, тут везде габариты нехилые, а вот верхушка в виде арки смотрелась слишком цивилизованно, это сразу плюс десять баллов в архитектурности. Еще и стены отличались странными каракулями разной степени угловатости и загогуленности, ясно, с кого брали пример древние египтяне, хотя до высокой культуры тут, конечно, еще далеко — ни тебе осмысленных рисунков, ни барельефов, ни скульптур, в конце концов.
Медленный спуск все ниже и ниже, и ниже мне не нравился, я бы даже не удивился, покажись вдруг рогатый швейцар перед дверью с табличкой «здесь вам рАДы». Вместо этого развилка — да что ж такое, у меня уже условный рефлекс, почти что развилкофобия!
— Чего встали? — сказал я, сразу пошел по пути, зеркальному нашему, то бишь куда-то наверх, а не по накатанной в самое пекло.
— Ты уверен, что сюда?
И снизу как раз послышались выстрелы — оружейное дело у монстров развито на кол с минусом, поэтому сомнений на счет детектива не было.
— На все сто!
Хорица закатила глаза, прямо-таки прокрутила их вокруг оси несколько раз, и рванулась на звуки, а вместе с ней и наш худо-бедный свет. ДеВи растерялся, стоит, смотрит на меня, а я показываю вслед нашей бесстрашной, мол, прошу, подыхать — так уж всем скопом, чего мелочиться!
Первый пункт ПИБ (правил инопланетной безопасности) — это не бежать в незнакомом месте, как будто за тобой гонятся все монстры мира, особенно если они действительно не гонятся, спешить вообще нужно как можно медленнее. Я материл Хорицу за плевок на правила и здравый смысл, так еще и нас вынудила, но сама же взвизгнула впереди, карикатурно так, по-девчачьи, будто паука в туалете увидела — надеюсь, это монстр ужалил ее прямо в задницу, чтоб знала, как нестись сломя голову! Она присела на корточки в конце тоннеля и рассматривала что-то явно далекое от жизнерадостного на полу, потому как выдала вслух заключение, всего пару слов трехэтажной ругани, зато каких, хоть уши ДеВи затыкай.
Хорица подскочила, замерла, как вкопанная, на секунду-другую, но очень скоро двинулась к нам сначала медленным задним ходом, а потом и скоростным передним.
— Мальчику лучше остаться здесь, — говорит она, лицо бледное, как если бы поздоровалась со смертью, глаза выпученные, дикие, и руки аж трусятся.
— Ага, чтобы какая-нибудь гадость его утащила, пока мы спасаем остальных! Что там такого, чего он еще не видел?
— Такого никто из нас не видел… Иди сам посмотри.
А сразу сказать язык, конечно же, перетрудится — одно интриганство пугало больше, чем все, что там могло быть, за дело же бралась фантазия, и тут размах от детеныша монстра до разбросанных всюду кишок. Ладно, после сражений и беготни уже не было сил бояться, вот я и прошел как-то механически,
Я подбежал к нему, как врач для искусственного дыхания, но со спасением мы опоздали, причем лет эдак на пять тысяч. Что за черт, из тела будто все соки разом высосали — кожа тонкая, как папирус, желтая и сухая, в перегибах суставов аж трескается. Степень в археологии у меня нулевая, но вид мальчика напоминал мумий, и хорошо сохранился, волосы на месте, черты лица почти не изменились, просто исхудали донельзя и все кости можно было пересчитать. Еще и лежал на боку с выставленной рукой, как если бы защищался от чего-то, а по напряженным мышцам и приоткрытому рту примерно понятно, что он видел перед собой, то бишь ничего хорошего. Кстати, о глазах — не знаю, есть ли они у мумий, но у этой были, тусклые, высохшие, как разрисованные резиновые мячики, и вкупе с выражением лица дозиметр жути зашкаливал. Как тут выключить жанр ужасов, а?!
В общем, я вернулся в таком же состоянии, как и Хорица, да и с похожими выводами, мол, лучше лишний раз не испытывать детскую психику на прочность, и не придумал ничего лучше, чем закрыть глаза ДеВи ладонью. Так мы и двинулись вперед, и все зрячие из нас в сотый раз в жизни убедились, что незнание — счастье, я повторил нецензурный комментарий Хорицы слово в слово, а то и хуже, мне бы самому не помешала рука помощи на глаза!
Тот мальчик был всего лишь частью всей картины, может, даже одной миллионной — куда ни посмотри, всюду разбросаны мумии детей, иногда свалены кучами друг на друге и в таком количестве, что трудно было даже навскидку сказать, здесь их сотни, тысячи или сотни тысяч. Многие одеты в пижамы, которые теперь им на размер-другой больше, но я видел и девочек в пышных платьях, что-то вроде рыцарских лат, античных тог и даже шкур животных — мда уж, прямо-таки вся история человечества как на ладони. И все застывали в скорченных позах, тянули руки вверх, как стебли странных растений, или в разные стороны, будто пытались коснуться нас, бр-р! Как назло, кристаллов здесь хоть отбавляй, то тут, то там натыканы между телами, чтоб мы ни одной детали не упустили, и в виде громадных люстр на потолке — спасибо, конечно, но у этих цветовая гамма почему-то красно-оранжевая, и все вокруг еще больше напоминало постановку не лучшего дня жизни Помпеев, я имею в виду, последнего!
Впереди маячила какая-то каменная башня высотой почти до потолка, а это метров в сто, на минуточку, и оттуда периодически доносился грохот, как намек, мол, да-да, вам сюда, если хотите убиться наверняка. Что ж, вот и наш ориентир, но идти было непросто и морально, и физически — мы прокладывали путь по проплешинам, где дети лежали по одному, я говорил ДеВи, когда поднимать ногу, а он делал шаг. И чем ближе к башне, тем труднее было поставить ногу, чтоб в прямом смысле не начать идти по головам, а некоторые горы тел были похожи на сооружения туземцев для отпугивания чужаков.
На полпути ДеВи вдруг вскрикнул, затанцевал на месте — видимо, одна из рук коснулась его лодыжки. Я не виноват, они же тут везде, хоть в страшную пародию на твистер играй.
— Армани, отпусти меня. Я хочу увидеть, — говорит он.
Мне-то по барабану, хочет как хочет, тем более что сохранение его зрительной невинности прилично замедляло нас, а нам бы бежать на помощь, да и моя рука не будет вечно пришита к нему. Ладно, он уже взрослый, чтоб самому решать, но я переспросил на всякий случай:
— Точно? Развидеть это будет трудно…
— Да.
Не знаю, на что он там рассчитывал, но глаза-монеты красноречиво выдали, что реальность оказалась хуже, такое ни один здоровый мозг не сможет представить. Я снова закрыл глаза, почти зарядил ему в лобешник, хотя теперь уже бесполезно, но ДеВи сразу же опустил ладонь и начал как-то насильно всматриваться. Сам дышит, как астматик, сердце слышно на расстоянии, прямо-таки воздух сотрясает, а глаза бегают туда-сюда, как будто он решил побояться конкретно так, чтоб за один раз — по-моему, это так не работает.