Pavor Nocturnus

Мельн Игорь

— Кошмары забрали моего брата, когда ему было восемь. Семейка у меня что надо, никому такую не пожелаю, а он был настоящим лучиком солнца. Наверное, я жила только за тем, чтобы попытаться дать ему что-то хорошее в жизни… Самое забавное, что они обвинили меня в этом. «Не уследила, мразь!» — так сказал отец. Да плевать им было на него, просто каждому хочется повесить на кого-то свои грехи, но… частично это правда. Я не зашла к нему в тот вечер и даже не знаю, чем он был так расстроен. Может, это спасло бы его. Пару слов. Всего одно простое действие… Я купила какие-то таблетки и выпила всю пачку с дешевым алкоголем. Сидела за мусорными контейнерами в переулке и ждала, когда начну подыхать. Лучше было сдохнуть на улице, чем дома. Не помню,

кричала ли я от боли, но много блевала. Думала, весь живот вывернет наизнанку, даже сидеть не могла. Но всем было насрать — кому есть дело до какой-то обдолбанной шлюхи в переулке, а именно так я и выглядела. С бледно-желтой рожей, липкими от пота и блевотины волосами, воняющую и задыхающуюся меня нашел Джованни. Очень романтично, да?

— Хорошо-хорошо, прости за это, я идиот…

— Джентельмен сраный! — крикнула Хорица в пустоту коридора. — Я отбивалась, как могла, потому что не хотела — мне незачем было жить. Но он вызвал медиков, и неделю я провалялась на больничной койке. Сказали, повезло, что печень не отвалилась. Родители даже не пришли — наверное, накурились так, что не могли даже встать. Зато Джованни навещал… Я не понимала, с какого хрена я ему сдалась. Хотел бы трахнуть — трахнул бы прямо в переулке, я бы не сопротивлялась, а если влюбился после такого, то он полный кретин. Но до чего смешно: незнакомец спас меня, заплатил в больнице, приносил еду… заботился, как любящий жених. Когда меня выписывали, он сказал, что, если я не дорожу жизнью, есть способ потратить ее с большей пользой. Я ухватилась за шанс сбежать из дома и отомстить за брата. И вот уже шесть лет я работаю на Общество.

Ничего себе история на оскар за лучшую драму, я и не знал, что сказать, поэтому просто молчал. Вообще такое очень сближает, вот мы знакомы в сумме час, а теперь уже как будто старые приятели.

— Остальное узнаешь у Джованни. Если увидишься с ним…

— Спасибо, что поделилась, правда.

Она спросила за Олю, и я уже хотел серьезно так насесть на уши, но мы как раз заворачивали за угол, и вдруг в этом самом углу раздался шепот. Я как-то сразу сообразил, что, раз из темного угла слышишь свое имя детским голосом, то идти надо в обратном направлении и рванулся именно туда, представил сапожки на всякий случай. Далеко не ушел, потому как Хорица вдавила педаль тормоза вместе со мной и говорит мне, показывает, мол, ребенок, да и не абы какой, а ДеВи — во второй раз фокус не пройдет, фантом, и тебя я обнимать уж точно не стану, так ему и крикнул. Вообще подействовало странно, а потом укол в бок и подсказка над ухом, что можно увидеть только одного человека, так бы сразу и сказали.

— ДеВи, чего стоишь как неродной, иди сюда уже!

Он вцепился в меня в своем духе, сдавил живот, будто овсяных хлопьев переел, вроде все здорово, но лицо у него, как у бледной поганки, весь заплаканный, засопленный, а теперь все это добро у меня на пайте автографом, какое счастье! В другой раз затошнило бы от этих телячьих нежностей, но сейчас самое то, можно даже на грамм больше.

— Я рад, что ты цел, — говорю ему, а сам краснею непонятно почему.

— Вы ви… дели Виолетту? Она жива?

Ого, любой на его месте начал бы о себе ныть, а он про подружку беспокоится, аж глаза умоляюще блестят — это что-то новенькое в мире сопляков, снимаю шляпу.

— Да все хорошо с ней, она-то не здесь. Ты лучше про себя рассказывай, желательно от и до.

— Потом, Армани… Там есть комната. Нужно идти.

Хорица подошла вплотную, руки на груди и с видом грознее, чем у всех русских царей на картинках, сказала:

— Опиши.

— Там в-все в паутине.

— Ясно, поищем другой выход, — предложил я.

— Но Армани… Я видел детектива!

— Обратный путь уже миллион раз поменялся, все равно не найдем.

— Найдем.

И он тыкнул пальцем вниз, мы с Хорицей столпились вокруг белого каната на полу, как эксперты, не хватало только луп и пинцетов для взятия

на анализ, но и без того понятно, что гадость это редкостная. Что-то склизкое, липкое (она потрогала!), как лежалый в жару козий сыр — замечательно, ДеВи еще и вытерся об меня, придется сжечь пайту! Я бы все на свете отдал, вплоть до мизинца на левой пятке, только бы не идти туда, где этой дряни потенциально в разы больше. А кому еще спасать мир и всяких детективов, кроме как Армани Коллину, хотя не нужно мне это звание героя от слова совсем.

— Так, а что с тем ненормальным, он же похитил тебя вроде как?

— Он отпустил.

— Чего, прошу прощения?! С каких это пор монстры сидят на вегетарианской диете?

Он не ответил, а Хорица толкнула меня локтем и посмотрела с недоверием — да, мне тоже это все не нравилось, но я шепнул ей, мол, по ходу дела разберемся.

В общем, ничего не поделать, между выбором бродить целую вечность и комнатой с паутиной как-то выбирается смерть побыстрее, то бишь последнее. ДеВи вырвался вперед на манер опытного проводника, идет-молчит, хотя должен болтать, как он чудом сбежал от монстров, а то и перебил сотню-другую. И меня хватает дежавю, мол, что-то мне это напоминает, в прошлый раз я тоже не ожидал ведра воды на голову, а теперь уже научен опытом. Я хотел наехать на него, причем буквально, ускорил шаг, но заметил, что он бьет пальцами по штанине, будто от нервов, но уж очень неритмично, короткими и длинными хлопками. Скучные лекции в универе спасают жизни, вот без этого я бы никогда в жизни не научился азбуке Морзе и взлому замков, даже не думал, что пригодится когда-нибудь.

«Л — В — У — К — А», пауза и «В — Е — Х», если я правильно вспомнил.

Белиберда получилась, но не мог же он случайно восемь букв настучать или у меня уже последняя стадия крышесъезжания. Я так просто не сдался, все равно делать было нечего:

«Л — О — В — У — Ш — К — А», опять остановка, «В — Е — Р — Х».

Ага, и кто теперь тут сумасшедший!

Вот только быть в своем уме мне не понравилось, я даже приподнял голову — в той черноте потолка могло быть что угодно, хотя слюни на пол не капали, а нас до сих пор не сожрали, значит, самое интересное еще впереди. Вопрос на засыпку в другом, то бишь почему он шепчет это пальцами, а не ртом, и ставлю пиццу на то, что тот псих велел заманить нас и пригрозил придушить в случае отказа. Теперь у него на плечах воевали ангел с демоном, пернатый не очень-то выигрывал, но хоть вообще предупредил, уже прогресс.

Это место умеет удивлять, потому как паутинный трос вдруг уперся в стену, как будто из нее и вырастал, а продолжался из ниоткуда на соседней развилке, полное наплевательство на законы пространства и времени. Вот только чудеса быстро перестали волновать, а тишина давила все сильнее, сейчас как никогда раньше, даже Хорица знатно растревожилась и кивала мне, мол, надо остановиться и все обсудить, но я спросил, какие у нее еще есть варианты, и она успокоилась. И все-таки я серьезно так говорю ему на ухо, мол, Виктим (сам в шоке, что вспомнил имя, он аж вздрогнул от удивления), может, ты чисто случайно забыл дорассказать нам что-то очень важное, знаешь, у всех бывает, а сейчас как раз самое время. И долго тянуть удочку не пришлось, совесть и без того пытала его, небось, а это стало последней каплей — он резко обернулся и кинулся на меня, опять в слезы-сопли, но еще сильнее, чем в прошлый раз. Моя пайта что, похожа на носовой платок?!

— Там монстры… они прячутся наверху, ждут вас…

Он прямо-таки задыхался, из обрывков фраз мало что понятно, это я уже насобирал что-то примерно похожее по кусочкам.

— Какого черта! — зарычала Хорица.

— Там нет детектива… Я соврал, — добавил ДеВи и зарылся в меня, чуть ли не под ребра полез.

Я должен был заступиться за мелкого, а то на него всех собак спустят, хотя тут половину надо, максимум, три четверти, вот и сказал:

— Местечко по-любому приметное, будет всеобщим пунктом сбора.