Pavor Nocturnus
Шрифт:
Говорит и жестикулирует чаще обычного. Лоб вспотел, мышцы лица подрагивают от напряжения. Конечно, я мог понять: если бы меня ждали дома Алисия и Марина, я бы тоже надеялся до последнего вздоха. Рад, что он хочет вернуться и заботиться о ребенке после вчерашнего разговора, но сейчас нужно мыслить трезво. Тяжелое бремя лидера… Я не могу увести его силой, только убедить.
— Не будь идиотом, — сказал я, не придумав ничего другого. — Никто не придет!
Что-то упало на правое плечо Армани. Я выставил пистолет, прицелился. Рука… Он не испугался от раздражения, обернулся, закрывая вид,
— Чего надо!.. Э? Чей фантом?.. Эй, кто фантома обронил, спрашиваю?
Я сделал 3 шага вперед и левее. Остановился… Ее очередь: она медленно вышла из-за спины Армани, прошла оставшиеся 2 ступени. Пистолет выпал из рук, стукнувшись о каменный пол — не было сил держать. Стоять тоже. Я смотрел на нее, чувствуя, как накатываются слезы. Боялся плакать. Плакать? Боялся лишиться рассудка… Улыбка: левый уголок язвительно приподнят. Не было ничего важнее, нужнее и роднее этого. Свет, который был когда-то давно. Другой, но очень похожий.
— Ох, Мистер Детектив, вы как всегда ошибаетесь…
Алисия.
Я не выдержу, если это фантом. Что говорит логика? Коричневые пятна на кофте, немного на шее. Кровь? Образ Марины был идеальным, и она сначала злилась. Алисия… рада мне? Вот это и правда странно: после всего, что… Она рванулась ко мне. Я боялся пошевелиться, даже моргнуть. Фантом или нет — только бы не потерять! Мы обнялись, будто прошло не 1,5 суток, а 20 лет. Счастье… Я вдруг осознал, что не чувствовал его со дня смерти Марины. Удовольствие, радость, гордость, спокойствие, но не счастье…
К черту все! Я доверился чувствам: настоящая. Сознание приняло эту мысль как факт, отметая возможность других вариантов.
— Я скучала, пап!
Иногда нечего сказать в ответ, сейчас слов было слишком много, чтобы выбрать несколько. Не существует языка, который передал бы все эмоции: я просто крепче прижал ее, благодаря каждый атом Вселенной за то, что она жива.
— Что за кровь?
— Не моя… Потом, все потом!
Алисия отстранилась и показала хронометр. Откуда? Вопрос, разделенный на всех, сменился всеобщей радостью: девушка из Общества подбежала и осмотрела прибор, вердикт — рабочий! Армани опасно пошатнулся на краю спуска и кинулся к Бенедикту Савве, помогая подняться и пройти к нам. Алисия успокоила растерянного Виктима и, когда все встали в круг, нажала кнопку и начала отсчет, глядя на каждого: 3… 2… 1… Я просто смотрел, как она руководит всем, и думал: «Марина, когда наша малышка успела так повзрослеть…»
Телепорт вспыхнул, снова это чувство… Почему-то ожидал увидеть наш дом, но мир кошмаров сменился гостиной миссис Веритас. Хозяйка, Роуч и Питер Фирдан сбежались на шум. Необычная компания. Роуч улыбался, поздравляя нас с победой, а мистер Фирдан подбежал к сыну и беспокойно осмотрел его. Мы с Армани пошатнулись и едва успели ухватиться за спинку дивана и торшер: кружилась голова, тело казалось тяжелым, и тошнило, будто после аттракциона. Наверное, последствия первого путешествия.
— Я… нормальная! — удивилась девушка из Общества. — Где мы? Кто вы? Какой сейчас год? Ни хрена не пойму!
— Ты что, не сказал ей? — спросил я Армани.
— Не сказал — что, мать вашу?!
Головокружение перестало быть главной его проблемой —
— Упс, да как-то вылетело из головы… Сюрпри-из: никаких парадоксов и в помине не было! Зато вон какая радая сейч… Так, стой… нет, отстань от меня!
— Ты труп! — Она дернулась в сторону Армани, ему пришлось перепрыгнуть диван. — То есть ты, скотина такая, все это время знал, а я переживала и хоронила нас!
Как никогда, хотелось улыбаться: мы с Алисией дома, живые и невредимые… Я машинально окинул взглядом гостиную — ее нигде не было! Что? Нет! Позвал: тишина…
— Я в ванной! — раздалось через 5 секунд в одном из коридоров дома. — Тошнит и живот прихватило. Скоро вернусь…
Я выдохнул, обернулся на звуки погони. Девушка толкала и роняла вещи, уже начиная бросать в Армани все подряд. Миссис Веритас преградила ей путь и порекомендовала поставить хрустальную вазу на место — набалдашник трости угрожающе уперся девушке в грудь.
— Да плевать я хотела на ваши вазы! На всех вас! — усмехнулась она, бросила вазу на диван и выбежала наружу.
Армани выглянул из-за спины Роуча, прокомментировал:
— На ее языке это значит «спасибо, что спасли, люблю вас!»
Все рассмеялись.… Как давно я не слышал смех в большой компании. В последнее время он был единичный: подчиненные смеялись в углу офиса или кто-то шутил за чашкой кофе в городе, продолжая радоваться, будто ничего не происходило. Я не мог, зная, что многие семьи были в трауре. Несмотря на то, что еще ничего не закончилось, я все-таки смог улыбнуться… Но хорошего мало. Бенедикт Савва умирает, а кошмары могли уже посеять хаос в городе.
Я посмотрел на часы: 5:46 PM. Хорошо, видимо, синхронно с нашим пребыванием в том мире…
Рефлекс: указать на Виктима, крикнуть мистеру Фирдану, который стоял к нему ближе всех. Потеря сознания — он поймал сына за секунду до падения и аккуратно перенес на диван; Армани поправил подушки у изголовья. Все окружили их. Миссис Веритас осмотрела мальчика, прощупала пульс.
— С ним все должно быть в порядке. Впрочем, не знаю, не знаю — это немалая нагрузка и для взрослого организма, а для ребенка и подавно. Он потерял слишком много сил, пусть проспит с десяток часов, а там видно будет, — сказала она. Взгляд на Бенедикта Савву, прикрывающего рану пиджаком. — Боже, Бен, а с тобой-то что?!
— Нет причин для беспокойства, Медина. Всего лишь царапина…
Он говорил с напряжением, сжимая челюсти, и упал на колено в конце фразы.
— В спальню его, живо!
Мы с Роучем согнулись, учитывая рост Бенедикта Саввы, взвалили холодные руки на шеи и потащили вслед за миссис Веритас. Дежавю: комната, где я очнулся после похищения Алисии, детская кровать с розовым покрывалом. Яркие цвета смотрелись сейчас вдвойне нелепо. Недостойная смерть для этого человека.… Бенедикт Савва лег на правый бок, поджав ноги к животу. Лицо бледно-желтое, влажное от липкого пота. Дыхание глубокое, с усилиями. Весь дрожит, стучит зубами. Озноб? Высокая температура? Слабость: не двигается, не говорит. Умирает… За спиной ряд плюшевых медведей — он создавал их всю жизнь, и игрушки словно тоже собрались почтить уход создателя.