Pavor Nocturnus
Шрифт:
Резкий боковой удар в плечо. Я не успел увернуться, меня отбросило на шаг в сторону.
— Это за наглую мысль, что я бы завидовал твоему счастью…
Роуч снова занес руку. Даже обе. Неудобно для удара. Захват с 2-х сторон? Я реагировал медленно после перемещения, и не было сил сопротивляться. Закрыл глаза, ощутив не толчок, а… объятия.
— Миссис Веритас рассказала в общих чертах, через что тебе пришлось пройти. И я чертовски счастлив, что и ты, и Алисия вернулись оттуда живыми… — Он отстранился. — Надеюсь, на днях мы выпьем в баре за то, что все закончилось хорошо для нас и
— Спасибо, друг, мне важно было это услышать…
Роуч улыбнулся, кивнул и пошел к машине слушать новости на нашей частоте. Я вернулся в гостиную, чтобы найти Алисию: очень хотел увидеть ее и о многом поговорить. Она до сих пор в ванной? Слишком долго. Что-то не так… Я прошел в коридор, откуда мне крикнула Алисия после перемещения. Миссис Веритас вышла из комнаты справа — видимо, ванная. Дверь закрылась за ней сама, замок щелкнул. Она повернулась, стукнула кулаком и сказала:
— Ты там теперь жить собираешься, что ли?! Выходи давай! И отдай хронометр, воровка ты бесстыжая!
Алисия не ответила. Миссис Веритас увидела меня, зашагала быстро от возмущения. Я пошел навстречу.
— Все вы Реи одинаковые: невыносимые самодовольные пустоголовы!.. Хоть эта дура и вернулась с вами, но попала-то в мир кошмаров традиционным способом. Так она еще и подросток, а мы категорически против перемещений подростков — бог весть что может случиться от резкого скачка гормонов; это даже хуже, чем дети! Вон твой папаша, например, застрял мозгами в пубертате на всю жизнь, чтоб его там черти съели… Насчет нее… Я осмотрела ее: вроде бы ничего серьезного. Я, конечно, психолог, а не гинеколог — с виду-то оно все как надо, но пусть ее обязательно обследуют врачи.
— Что с ней?
— Пройди три метра — и увидишь! — крикнула она раздраженно и зашагала дальше, видимо, в комнату к Бенедикту Савве.
Я подошел к двери, прислушался. Шорох одежды, мычание от усилий, стук о раковину или плитку. Одевается после осмотра? Не понимаю: ее похитил кошмар на чердаке, но, судя по обрывкам фраз, она взяла хронометр у миссис Веритас? Когда? Была знакома с ней до этого или как-то смогла вернуться из мира кошмаров? Хорошо, но причем тут гормоны… Я постучал дважды в ритм сердца — вскрик от неожиданности, раздражительный вздох.
— Алисия?
— Минуту, пап…
Волнительное ожидание: 47 секунд. Дверь начала медленно открываться…
Карие глаза были теперь на уровне моих, взгляд опустился, не выдержав неловкости. Виноватая быстрая улыбка. Лицо вытянулось, побледнело, скулы заострились, щеки впали. Волосы наспех собраны в длинную косу до голеней. Потемнели: коньяк, а не медь. Одежда узкая и короткая, облегает тело — грудь увеличилась на размер, а талия и бедра выделяются заметнее, чем раньше. При этом похудела на 3-5 кг. В дверном проеме стояла не моя Алисия… Я видел взрослую женственную девушку.
— У меня что-то не так с лицом? — съязвила она. Голос более низкий, глубокий.
Она прошла мимо меня на кухню, села на стул за округлым столом и сняла кроссовки. Шевелит пальцами по очереди, разминает ступню. Тонкая шея, узкие плечи и прямая осанка; движения плавные, спокойные… Я занял место рядом
— Пап… ты смотришь на меня, как на чужого человека.
— Ты изменилась…
— Я заметила, мистер Детектив. Алисия Рей, ваша дочь, приятно снова познакомиться!
— Просто… нелегко осознать, что ты повзрослела.
— Ага, давно уже. И на сколько я теперь выгляжу?
— На…
— Нет, не говори! — сказала она, энергично тряся ладонями. Подняла глаза вверх, морщит губы, когда думает. Теперь похоже на мою Алисию. — Раз цифра в паспорте недействительна, я в праве сама выбрать… Двадцать один, а в декабре будет двадцать два! Я давно уже чувствую себя на этот возраст. И я сейчас упаду в голодный обморок, если не положу что-нибудь в рот…
Я резко встал, подошел к чайнику на плите. Не помню, как нашел чай, налил еще горячую воду в кружку и взял вазу с шоколадными конфетами на полке. Думаю, миссис Веритас не пожалеет несколько штук для нас. Алисия накинулась на сладкое и остановилось, когда во рту стало уже невыносимо приторно. Мы продолжили сидеть в тишине: я не знал, с чего начать, а она пила чай, глядя в окно. Ее профиль вызвал чувство дежавю… Наше первое с Мариной утро после моего ночного дежурства. Только на столе дымилась яичница с беконом.
— Ты не злишься на меня? — сказал я то же, что и тогда.
«За что, за место в теплой постели? За вкуснейший завтрак вместо дешевой булки с чаем? Злюсь. Потому что не понимаю: ты или добрый самаритянин, или жуткий маньяк, или влюбился в меня. Последнее, кстати, не исключает первых двух… Так что слушай сюда: я не продажная девка и не собираюсь вечно быть тебе кухаркой, уборщицей и спать с тобой даже за жилье. И только попробуй прикоснуться ко мне!» Конечно, нет. Одно условие: готовлю всегда я.
— За что? За то, что говорил, что я перечитала мистических книг?
Я опустил взгляд, кивнул.
— За то, что отрицал мои способности детектива и, вместо того чтобы выслушать и вместе раскрыть это дело, запер в комнате?
Еще раз.
— Или за то, что покалечил моего любимого, что едва не стоило мне жизни?
— Хватит! — вскрикнул я.
— Злюсь, папа! Очень…
Тяжело дышит, с трудом сдерживает слезы. Рука сжала натянутый край джинсов, затрещавший по шву. Отпустила.
— Но я говорю себе: он хотел как лучше… и, надеюсь, понял, что не все добрые намерения приводят к хорошему. И еще… Лови мой парень — нравится тебе это или нет! И если ты снова ударишь его, я тебе этого никогда не прощу!
Острый взгляд, губы поджаты. Как похоже на Марину…
— Как ты… выжила?
— О, да пустяки, всего лишь благодаря человеку, которого ты ненавидишь… На чердаке, когда кошмар подходил ко мне и бежать уже было некуда, а игрушки в темноте я не нашла, я подумала о Лови, вспомнила все наши свидания — да-да, не удивляйся, пап, мы уже год как встречаемся! Началось перемещение, как будто тебя засасывает в водоворот, но вдруг все оборвалось и я оказалась у него дома… Пришлось ждать пару часов, пока ему наложат гипс в больнице и он вернется. Зато получилось смешно напугать его.