Печать мастера Том 2
Шрифт:
— Тяжелый день, — вздохнул Нейер и Коста первый раз заметил, какие темные круги под глазами у Главы. — Тяжелая декада и вообще — тяжелая зима… Ты хотел увидеть Да-ари своими глазами? Будешь хорошо заниматься, через четыре декады возьму тебя с собой — увидишь город сам… Я хочу, чтобы перед официальным представлением ты уже был представлен большей части кланов — тех, с кем мы ведем дела, но для этого нужно, чтобы ни у кого не возникло вопросов… Я могу на тебя положиться?
Коста кивнул.
Это — просто. Учиться — это то, что он умеет лучше всего.
— Хорошо, — Нейер
Коста неуверенно кивнул — качество исполнения ему нравилось, но сам рисунок — можно было передать лучше, как птица парит, раскинув крылья.
— Это герб нашего рода, и теперь — твой. Такую татуировку носит каждый мужчина в нашем роду, — Глава повел плечами, разминая спину. — Неясыть некрупная птица, но и Фу — не крупный клан. Неясыти охотятся по ночам и никогда не возвращаются без добычи. Терпеливы, выносливы, способны выследить всех на своей территории и, — тут Глава усмехнулся, — их всегда недооценивают. Время серой пустынной неясыти — время ночи. Мне перебили крылья, — он хлопнул ладонью по коленям, — но Фу очень нужен тот, кто будет летать…
Поместье Фу
Комнаты юного господина
Середина ночи
Дым от курильниц плотно висел в воздухе.
Служанка то и дело покашливала, стараясь делать это тихо — если отвлечь госпожу сейчас, во время работы, одним выговором дело не ограничиться.
Сира Эло сосредоточенно управляла сразу десятью иглами. Пальцы порхали в воздухе, окутанные белой дымкой. Прозрачные иглы, сотканные из уплотненного воздуха, медленно и мерно опускались в чаши, расставленные на столах по обе стороны кровати, набирали краску с эликсирами и кровью, взмывали вверх, почти теряясь в сизой дымке и… опускались на спину мальчика, касаясь точечно там, где тушью был нанесен рисунок.
Служанке было жалко ребенка. Тощий, и так измученный, неужели госпожа не могла подождать, пока юный господин поправиться?
Видимо не могла. И эта безжалостность по отношению к собственному сыну заставляла служанку давить любые признаки зарождавшегося кашля — она не Фу, к ней госпожа будет ещё более безжалостна, чем к собственной крови.
Эло смахивала пот с висков. В спальне было жарко, дым от трав кружил голову и мутил сознание. Мальчик вел себя превосходно и не двигался — недаром она истратила столько обезболивающей мази и эликсиров.
Худые плечи, которые в будущем обещали развиться, острые лопатки, кожа, цвета золотистого чая из цветков уже начала бледнеть — нужно научить его самого готовить себе средство для закрепления цвета кожи.
Рисунок неясыти на спине — птица, распахнувшая крылья, на фоне круга, Эло нанесла едва заметными штрихами кисти. Все равно — мальчик будет расти, и герб придется править не один раз, пока он не станет мужчиной. Каждую зиму подправлять размах крыльев, и делать рисунок более и более точным, забивая свободные участки кожи. Родовая татуировка Фу — гордость и защита, и право носить такое на своих плечах.
Мальчик
Пальцы порхнули, плетения вспыхнули, и пять из десяти игл окунулись в чаши, набирая краску, чтобы сменить другие пять, которые в это время танцевали на поверхности кожи, выводя на спине причудливый рисунок.
Мгновений двадцать и она закончит предварительный набросок.
Тридцать мгновений спустя
Эло — любовалась делом рук своих. Нанесенная едва заметными решительными штрихами птица заняла положенное ей место.
Расти, маленький Фу. Чем шире плечи, тем больше размах крыльев. Расти. А она позаботиться о том, чтобы та, кто будет снимать с него одежду точно знала, кого зовет в свою постель.
Первый этап татуировки был закончен. Эло приказала убирать чаши, раздвинула шторы, впуская в комнату серый свет сумерек, и замерла, думая.
Нейер торопил ее. Несмотря на клятву, принесенную клану, несмотря на клятву ученика — Мастеру, он все ещё не был уверен в мальчишке, и хотел вернуть слуг.
Она предпочла бы подождать, но так не будет пути назад, и ни у кого не возникнет вопросов. Своих слуг они могут заставить молчать. Заставить забыть, поставить закладки, но не смогут заставить молчать — чужих. Сотня внимательных глаз у Да-арханов будут следить за каждым движением наследника, и не пропустят ни одной детали, включая родовые татуировки.
Нейер поставил невыполнимую задачу — за четыре декады подготовить из незнатного северянина — южанина благородных кровей, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Или, если вопросы возникнут, чтобы на них были ответы.
Хотя она считала, что даже ползимы мало — не то, что представлять его Да-арханам так быстро. Но Ней — неумолим. Слишком долго кланы считали, что «раз Фу прячут второго наследника, с ним что-то не так», и это стало вызывать вопросы.
Им нужно показать всем, что сила по-прежнему питает алтарь Фу и клан в надежных руках.
Клановые татуировки наносят в пятнадцать. И это торжественный обряд. Она до сих пор помнила, какой праздник Ив устроил Нею — двойной. Получение неясыти и… и сразу после этого в ту ночь ее сын стал мужчиной.
Она не протестовала — есть женские дела и есть мужские. Как ей не хотелось бы оставить сына у себя, рядом, и как в детстве прятать под юбку от слуг, но… так нельзя. Родители должны давать детям крылья, и учить летать, а не подрезать их, лишая мечты, чтобы дети всегда были рядом. Это было бы слабостью, и тогда она справилась с собой — отпустила, смогла. Но не может — сейчас.
Именно это обвинение бросил ей в лицо Дейер.
Что она от слабости своей взяла мальчишку в ученики. От собственной трусости. От неспособности нести долг перед кланом и сделать то, о чем ее просил Глава — назвать мальчишку сыном. И что ему даже не нужно читать ее мысли — почему она поддержала ребенка оставить имя, хотя могла приказать, как Мастер. И Ученик повиновался бы.