Печать пожирателя 8
Шрифт:
— И это всё?
— Пока — да.
Через несколько дней они снова встретились в той же квартире. На этот раз позже пришёл Сергей — Кира уже ждала его, сидя на белоснежном кожаном диване, с бокалом вина в руке.
— Получилось? — спросила она, когда он появился в гостиной.
— Конечно, — Львов достал из кармана крохотную флешку и положил её на стеклянный журнальный столик, — Всё, как ты просила. Защита документа — детский сад. Отец считает себя умнее всех. Жаль, что он ошибается.
В квартире царил
Кира встала с дивана.
Флешка осталась лежать на столе, будто не заинтересовала девушку. Она сделала шаг вперёд, затем второй — медленно, почти театрально. Сергей сидел напротив, в кресле, обхватив подлокотники с такой силой, что костяшки побелели. Он не двигался, но его глаза внимательно следили за каждым движением девушки.
Словно хищник за добычей.
Кира остановилась перед ним, почти касаясь грудью его лица. Её дыхание было тёплым, чуть учащённым.
— Тогда пришло время награды, — прошептала она.
Её пальцы взялись за лямки платья. Оно было чёрным, облегающим, плотно обтягивающим бёдра и талию. Каждый миллиметр тела Киры казался вырезанным из мрамора.
Медленно, будто издеваясь, она потянула ткань, обнажая плечи, грудь, живот. Ни спешки, ни сомнений — только уверенность женщины, которая знает: мужчина уже потерял контроль.
Под платьем — нижнее бельё. Кружевное, чёрное, почти прозрачное, которое ничего не скрывает, а напротив — только подчёркивает соблазн.
— Это часть соглашения? — спросил Сергей хриплым голосом.
— Это бонус, — улыбнулась Кира, проводя кончиком языка по верхней губе, — За первое задание.
Его руки впились в бёдра девушки раньше, чем он успел осознать желание. Пальцы сжались так сильно, что мгновенно оставили синяки. И именно этого она хотела. Чтобы он оставил след.
Поцелуй был жестоким. Львов подхватил Киру, прижал её к стене. Его тело говорило то, что не могли выразить слова — жажду, звериную потребность, нетерпение…
Кира ответила тем же. Она вцепилась в его рубашку, рванула вниз, пуговицы со звоном отлетели, ударяясь о пол. Её ногти впились в его спину, оставляя красные полосы.
Она не просила беречь её.
Львов сошёл с ума от запаха этой девушки, от её тела и похоти, которая полностью его захватила. Кира обхватила его ногами, прижимаясь как можно ближе. Её голова откинулась назад, волосы растрепались.
Магия вырвалась из них сама собой — вспышка тьмы, и зеркало в углу разлетелось вдребезги. Они не обратили на него внимания. Никому не было дела до колдовства, когда в воздухе пахнет потом и страстью.
Когда всё закончилось, они рухнули на пол, среди разбросанной одежды. Кира прижалась к Сергею, её грудь тяжело вздымалась, дыхание было частым.
Его рука лежала на её.
— Это только первый шаг, — прошептала девушка, проводя пальцем по его груди, где ещё оставались следы её ногтей, — Быть может, в следующий раз мы придумаем что-то… Поинтереснее.
Сергей ничего не ответил и закрыл глаза.
Голоса внутри
Глава 4
Щелчок
10 мая 2032 года. Москва.
Погода стояла отличная.
Солнце разогрело воздух до приятной теплоты, а в небе не было ни единого облачка — лишь редкие следы от пролетающих над Москвой самолётов и АВИ рассекали его чистоту.
Май с самого начала решил порадовать жителей столицы жаркой погодой, и на улицах гуляли толпы людей. Из распахнутых окон кафе лилась музыка, по тротуарам прогуливались прохожие, дети бегали между фонтанами, стараясь хоть чуть охладиться. Воздух был напоён запахом цветущих каштанов, свежей выпечки и едва уловимым ароматом весенней зелени.
Центр города стоял в пробках, над некоторыми кварталами виднелось промышленное марево. Гигантские рекламные экраны на фасадах бизнес-центров мелькали яркими картинками, переливаясь в такт движению мобилей внизу.
Бетонные джунгли города, казалось, задыхались от жары, но всё равно продолжали работать: сирены скорых, клаксоны такси, голоса прохожих — всё это смешивалось в единый, никогда не утихающий звуковой фон.
Обзор отсюда был отличный — я выбрал для места встречи крышу недостроенной высотки, с которой открывался прекрасный вид на Москву. Бетонные плиты, торчащие арматура, несколько деревянных ящиков вместо мебели — «конференц-зал» с видом на Кремль и Останкинскую башню. Ветерок, поднимающийся снизу, щекотал лицо и развевал бумаги, валяющиеся среди строительного мусора.
Аня сидела в паре шагов от меня, на самом краю здания, свесив ноги с края. Её джинсы были закатаны чуть выше щиколоток, а кроссовки болтались на носах, словно готовые вот-вот упасть вниз. Тёмные волосы растрепались, но она даже не пыталась их поправить.
«Интересно, она вообще не боится высоты?» — думал я, наблюдая, как она спокойно потягивает лимонад из пластиковой бутылки, как будто сидит не на тридцатом этаже без перил, а на скамейке во дворе.
Чуть поодаль Маша зарисовывала в блокнот раскинувшийся перед нами пейзаж. Аккуратными движениями карандаша она повторяла контуры Садового кольца, силуэты домов, игру света на стекле деловых центров. На ней было лёгкое синее платье, и каждый раз, когда ветер поднимал край ткани, она машинально придерживала его свободной рукой.
Скрипнул люк, и на крышу выбрался Арс. Он выглядел немного уставшим — видимо, выходной день был не совсем выходным. Его светло-серая футболка была слегка помята.
— Извините, что опоздал, — сказал он, — в училище Духоловов проверки на входе и выходе усилили, когда всё это закрутилось. До сих пор по полчаса трачу, чтобы войти и выйти.
Он пожал мне руку, поцеловал Аню в щёку (что-то новенькое!) и помахал рукой Маше. Блондинка, увидев, что все в сборе, подошла к нам, аккуратно захлопнув блокнот и спрятав его в рюкзачок.