Печать пожирателя 8
Шрифт:
Информация? Магия?
Дерьмо космочервей!
— Помните, Восходящий… — прошелестел голос, — Даже самые прочные цепи когда-нибудь рвутся.
Проекции начали меркнуть. Сначала одна, потом другая. Последний демон задержал взгляд на Юсупове…
…И они исчезли.
В тот же миг где-то глубоко во мне, пробежала волна холода. Я почувствовал сигнал — время истекает. Астральное тело не рассчитано на долгое использование, и начинает «рваться»
Надо было уходить.
Я посмотрел на Юсупова — и его лицо вдруг дернулось. Не выражение, а сама плоть — будто под кожей завозились черви!
Он
Тело выгнуло дугой. Мышцы будто тянулись наружу, переплетались, меняли рисунок. Суставы щёлкали, кости трещали, как лёд под ногами.
Кожа на лице начала расползаться, «обгорать», как бумага в огне, обнажая что-то более древнее, чем просто плоть… И всё это — без единого звука боли. Только глаза… эти глаза! Они горели. Не светом — внутренним пламенем, тусклым, но живым.
Словно угли в пепле…
Из-под разваливающегося облика Юсупова выползло нечто другое. Нечто, что было спрятано глубоко внутри, под слоями маскировки, заклинаний и лжи…
Он упал на колени и корчился. Медленно, мучительно, словно тысячи игл протыкали каждый орган внутри него.
Я не мог отвести взгляда от этой метаморфозы — и ждал, стараясь удержаться в астральном теле, чтобы увидеть, что вообще происходит?
Наконец, Юсупов перестал биться на полу. Он поднялся с колен и выпрямился — совершенно другим человеком. Граф выглядел так, словно его только что вытащили из могилы, где он пролежал целое столетие.
Лицо — смесь усталости и безумия, борода с проседью, длинные, запутанные чёрные с проседью волосы. Одежда — потёртый полуразложившийся кафтан, в котором, несмотря на вид, чувствовалась власть, почти церемониальная значимость.
Кожа мужчины была сероватой, покрытой сетью тонких шрамов — или, может быть, тончайшей вязью рун? Его глаза — глубокие, как колодцы, в которых нет дна.
И в них не было ничего человеческого. Только холодная, беспощадная воля.
Это был Распутин. Тот самый «последний пожиратель», чьи портреты и фото напечатаны во всех учебниках истории…
Тот самый, которого убил предок Юсупова.
Распутин потянулся до хруста в костях — и хищно улыбнулся, глядя почти на меня.
— Как же хорошо, — произнёс он сипло — и с наслаждением, — хоть иногда побыть собой!
Друзья, не забудьте поставить лайк, если ещё этого не сделали!
Глава 6
Итоги учебного года
26 мая 2032 года. Москва.
Я вышел из ворот «Арканума» и глубоко вдохнул свежий майский воздух. Сегодня я сдал последний экзамен за второй курс — монстрологию — и закрыл очередной год обучения в Академии.
На «отлично», само собой — даже Онегина, пытающаяся завалить меня дополнительными вопросами, после дополнительного часа махнула рукой и не нашла, к чему прикопаться.
Ещё бы — на текущий момент я разбирался в магии землян куда лучше их самих.
Солнце висело высоко в зените, окрашивая Москву в мягкие золотые тона. Башня «Москва» вдалеке мерцала стеклом, как будто подмигивала мне, напоминая, что жизнь только начинается, и дел у меня
Я усмехнулся, и направился к гравибайку.
Он ждал меня на парковке — хищный, перекрашенный после аварии в чёрный, с серебряными полосами цвет. Устроившись на сиденье, я надел шлем, активировал магические контуры защиты и запустил двигатель.
«Стикс» тут же отозвался на мою магию знакомым вибрирующим гудением. Воздушные стабилизаторы развернулись, турбины оторвались от асфальта — и я взмыл над парковкой, рванув по Ломоносовскому проспекту в сторону улицы Вавилова. А оттуда до дома — рукой подать.
Дорога петляла между парками и высотками, мимо которых пролетали другой гравитранспорт — студенты на байках и каршеринговых мобилях, бизнесмены, маги, просто любители скорости.
Следя за обстановкой, я размышлял — о жизни, о перспективах, о своём противостоянии с Юсуповым.
В первую очередь, конечно, о последнем — но прямо сейчас мысли крутились вокруг «Арканума».
Академия дала мне достаточно, чтобы понять: в ней больше нет нужды. За два года и так многое изменилось — и если на первом курсе я ещё только вникал в перипетии местного мира и магии, то к концу второго…
Что ж, без ложной скромности можно сказать, что я «неофициально» превзошёл всех своих преподавателей по знаниям. Да, из-за невысокого уровня магии я как бы всё-ещё считался слабачком — но по факту опыта и умений у меня было больше, чем у всех остальных магов Империи. Да и темпы моего магического роста превышали все разумные показатели — поступал я даже не Учеником, а сейчас — без пары процентов Инициатор. Ни один дворянский отпрыск за последние сто лет не мог похвастаться таким скоростным набором силы.
И останавливаться я не собирался — вот только теперь, получается, «Арканум» стал мне в этом мешать.
В самом деле — тратить по семь-восемь часов ежедневно, на то, что я и так знаю, или могу сымпровизировать?
Глупость несусветная. Я уже взял от академии всё, что мог.
Во-первых — связи. Я нашёл здесь тех, кому можно доверить спину. Подобрал сторонников, которые пригодятся в будущем. Трое — Арс, Маша, Аня — даже знали мои секреты. Андрей Иловайский и ещё несколько студентов с факультетов артефакторики и целительства — были детьми весьма влиятельных родов. И чуть ли не половина этих ребят либо была у меня в долгу по тем или иным причинам — либо просто уважала меня как сильную личность.
Во-вторых — Кубок Синего Пламени. Я забрал из него Эфир, и чаробол остался для меня всего лишь неплохим развлечением.
В-третьих — медийность. Благодаря всё тому же чароболу и своим «выходкам» я получил какую-никакую известность в столице. И известность эта была не скандальной, какой обладала «золотая молодёжь», а весьма и весьма положительной. Спортсмен, талантливый и подающий надежды маг, честный бизнесмен, гордость отечества, сторонник Императора…
Журналисты писали обо мне, многие знатные семьи благоволили, силовики следили за моими успехами и ждали, какой путь я выберу, а некоторые старшие маги уже начали коситься с опаской.