Печенье с предсказаниями
Шрифт:
Мысли взрывались в голове, как кукуруза на сковородке. Я сжала виски и крепко замурилась. Надо успокоиться и прикинуть, что делать.
Я оглянулась на Нию, которая клевала носом, осоловев от переживаний и солидной дозы успокоительного.
– Тебе надо отдохнуть, - я обняла ее за плечи.
– Вставай.
– Я не… я в порядке, - заторможено откликнулась она.
В ней словно кончился заряд.
– Пойдем, пойдем, – приговаривала я, почти силком отведя ее в свою бывшую спальню (на родительскую не хватило решимости).
–
Мачеха послушно, как ребенок, разделась и легла. А потом схватила меня за рукав.
– Я боюсь, – призналась oна совсем тихо.
– Я ужасно боюсь за Руперта и… и за маленького. Что с нами будет?
– Все будет хорошо!
– заверила я и похлопала ее по плечу, страстно мечтая испытывать хотя бы десятую часть той уверенности, кoторую сейчас демонстрировала. – Добрых снов, Ния.
Она послушно закрыла глаза и я, выйдя, тихо притворила дверь. На минуту устало прислонилась к ней спиной. Так, надо подумать! Хорошенько подумать.
***
Думалось мне всегда легче под какую-нибудь рутинную работу. Когда руки заняты несложным привычным делом вроде мытья посуды, мозг отдыхает.
Итак, что я могу сделать?
Во-первых, нужно нанять адвоката. Во-вторых, попробовать самой докопаться до правды. Ведь не факт, что полиция захочет искать настоящего виновника,имея такого отличного подозреваемого, ак папа. Конечно, полномочий никаких у меня нет, зато на моей стороне знание городка вообще и порядков на хлебозаводе в частности. Я знакома со всеми, кажется, Джерри называл их «фигурантами». В-третьих, хорошо бы привлечь на свою сторону тех, у кого есть эти самые полномочия. Только вот мистер ллсоп сейчас в больнице, а Джерри сам сказал, что не сможет вырваться из столицы.
Придется пока справляться oдной. Вот если до понедельника не будет никакого просвета,тогда попрошу о помощи.
Вскоре кухня блестела чистотой, на столе дымилась чашка свежего чая, а в голове моей сложился план. Для начала испеку-ка я что-нибудь для папы. Наверняка его самое-самое заветное желание сейчас - вернуться домой, к любимой жене и ребенку. Дoлжен же быть какой-то толк от моей магии!
Я как раз колдовала над яблочным штруделем, посыпая его сахарной пудрой и добрыми пожеланиями, когда на кухню босиком прошлепала Ния. Немного же она проспала, меньше часа.
– Что ты делаешь?
– спросила она удивленно.
– Феячу!
– огрызнулась я и тут же себя отругала.
Вообще-то это чистая правда,только со стороны она наверняка звучала форменной издевкой. Просто я ужасно волновалась. Нельзя сказать, что раньше я «феячила» по пустякам, но жизнь и свобода близких до сих пор от меня не зависели.
– Извини, - я прикусила губу и обернулась. После сна мачеха немного порозовела и тени у глаз стали не такими глубокими. – Я переживаю. Хотя срываться на тебе все равно нехорошо.
– Сложно удержаться, правда? – ответила она рассудительно
– А? Нет!
– воскликнула я, пожалуй, чересчур поспешно. Может, ей это и не повредит, но зачем рисковать? – Хочу передать папе.
– Ясно, – она резко кивнула и отвела взгляд. – А ты уверена, что тебе разрешат?
Об этом я как-то не подумала. С другой стороны, штрудель готов, отступать некуда.
***
Тюрьмы в Севарре не было. Центральный, он же единственный, полицейский участок мог похвастаться тремя камерами, где запирали дебоширов и буйных алкоголиков. Их, конечно, охраняли, но не слишком старательно. Куда бежать пьянчужке, когда он и на ногах не очень-то стоит?
Тучный сержант у входа в участок молча глазел на меня, хотя его явно больше интересовал штрудель.
С полицейскими мне пока сталкиваться не приходилось, я была примерной девочкой и даже не шалила на уроках. Так что местных стражей порядка знала только в лицo.
– Здравствуйте, - попыталась улыбнуться я.
– Я - Синтия Вирд, принесла немного еды для папы.
– А? – он не отрывал алчного взгляда от посыпанного сахарной пудрой штруделя. Потянул мясистым красным носом и громко сглотнул.
Я беспокойно переступила на месте. Кажется, зря я сделала штрудель таким аппетитным! Запах сливочного масла, хрустящего теста, яблок и корицы сшибал с ног.
– Мистер Руперт Вирд здесь? – уточнила я с замиранием сердца. Вдруг его уже увезли в столицу?
Сержант ответил не сразу, с явным усилием отведя взгляд от вожделенной выпечки.
– Вирд? Да тут, где ему ещё быть? В пoнедельник этапируют, а на праздники надрываться дураков нет.
Он тяжко вздохнул, мол, сам-то он надрывается. Судя по толстому брюху, на котором чуть не лопался форменный ремень, за преступниками сержант бегал нечасто. Впрочем, я благоразумно не стала этого озвучивать.
– Прекрасно!
– радостно заявила я. Хотя что тут прекрасного?
– Передайте ему, пожалуйста.
И протянула блюдо с пирогом. Полицейский изучил его так и сяк, потыкал толстым пальцем. Я впилась ногтями в ладони, чтобы не начать возмущаться. Тoлку-то?
Сержант нагло отломил почти треть и довольно зачавкал.
– Эй, это же для папы!
– Не велено, - пробубнил полицейский, не поднимая головы. Крошки на его жирных губах выглядели отвратительно. – Вкусно.
И отломил ещё кусок.
Я заморгала, сдерживая слезы. Я так старалась ради папы, а он…
– Но как вы можете?! Вы украли мой пирог!
– Не украл, а конфисковал, - поправил он, не переставая жевать. – Недозволенный к передаче арестованному продукт. Вдруг вы там пилу спрятали или взрывчатку?
«Чтоб ты подавился, жирдяй!» - подумала я зло.
Он закашлялся, крошки брызнули во все стороны. Ой, неужели такие пожелания тоже сбываются?! Нет, скорее всего, совпадение.