Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник)

Марш Найо

– Пятнадцатого января, – сказал он, еще раз сверившись с какими-то записями и усмехаясь во весь рот, – был вторник, а вечерами по вторникам я обычно посещаю местное отделение профсоюза торговцев мануфактурой. – Он дал адрес этого отделения (на Тутинг Бродвей), а когда мистер Мэрримен спросил, действительно ли он был там именно тем вечером, обиделся и умолк.

– Мистер Кадди, – поспешила вставить его жена, – не пропускал ни одного собрания на протяжении двадцати лет. За это они прозвали его Старшим Бизоном и всегда

отзываются о нем просто прекрасно.

Джемайма и Тим Мэйкпис взглянули друг на друга и тут же отвернулись.

Мистер Мэрримен, слушавший мистера Кадди с живейшим интересом, начал расспрашивать о времени, когда он покинул собрание. Но мистер Кадди лишь взглянул на него свысока, потом заметил, что не помнит, потому как не слишком хорошо себя чувствует, и это, судя по его бледности, было правдой. И удалился на свое место в дальнем конце салона в сопровождении миссис Кадди. Очевидно, мистер Мэрримен расценил это отступление как свой личный триумф. Он расправил плечи и весь раздулся от гордости.

– Дискуссия, – заметил он, оглядывая присутствующих, – получается небезынтересная. На данный момент нам представили лишь два более или менее доказуемых алиби, – он кивком указал на капитана и отца Джордана. А у всех остальных, в том числе и у дам, получилось как-то неубедительно.

– Да, но однако же, – начал Тим, – стоит провести совсем небольшую проверку…

Мистер Мэрримен отмахнулся от него как от назойливой мухи.

– Ну, разумеется! – воскликнул он. – Само собой. Однако давайте продолжим. Мисс Эббот…

– А как насчет вас? – донесся вдруг голос мистера Кадди из дальнего конца комнаты.

– Ага! – присоединилась к нему миссис Кадди и рассмеялась каким-то раблезианским смехом. – Ха, ха, ха! – произнесла она с самым невозмутимым выражением лица. – Вот именно! Как насчет вас, мистер Меррибен?

– Успокойся, Этель, – пробормотал ее муж.

– Бог ты мой, – прошептал Джемайме Тим. – Бойкая оказалась крошка.

– Да она просто перебрала за ужином. Наверное, впервые в жизни.

– Верно. Надралась. Замечательно!

– Ха-ха-ха, – повторила миссис Кадди. – Где был Меррибен, когда погас свет?

– Этель!

– Вообще-то все правильно! – воскликнул Обин Дейл. – Давайте, мистер Мэрримен. Алиби, будьте так любезны.

– Да с удовольствием, – отозвался мистер Мэрримен. – Его у меня нет. Как и у большинства. Тем вечером, – продолжил он нравоучительным тоном, словно предполагал, что все тотчас же начнут записывать под его диктовку, – я отправился в кинотеатр. Под названием «Коузи [19] », пишется (что является вопиющим вульгаризмом) с заглавной буквы «К». На Баунти-стрит, в Челси. И по случайному стечению обстоятельств фильм назывался «Жилец». И то, что я там находился в означенное время, доказать не могу, – торжествующе заключил он.

19

Коузи – очевидно, кинотеатр назывался «Cosy», что

в переводе с английского означает «Уютный».

– Весьма сомнительно, – заметил Тим, удрученно качая головой. – О да, боюсь, весьма сомнительно, сэр!

Мистер Мэрримен разразился каркающим смехом.

– Знаю! – неожиданно воскликнул мистер Макангус. – Вспомнил! Вторник! Телевизор! – И тут же добавил: – Нет, нет, погодите секунду. Какого числа это было?

Аллейн напомнил ему, и мистер Макангус тотчас грустно умолк.

– Так как все-таки насчет мисс Эббот? – спросил капитан Баннерман. – Вы можете предоставить нам алиби, мисс Эббот? На пятнадцатое января?

Она ответила не сразу. Выпрямившись, без тени улыбки сидела и смотрела прямо перед собой. Все вдруг разом умолкли.

– Я была у себя в квартире, – сообщила она наконец и назвала адрес. «Что-то настораживает в ее поведении», – подумал вдруг Аллейн. – Черт! Все это так неожиданно. И вообще давно пора сменить тему.

– Ну уж нет, – шутливо заметил Обин Дейл. – Доказательства, мисс Эббот. Просим вас, доказательства!

– Может, вам кто звонил или заходил? – с дружелюбной улыбкой обратилась Джемайма к мисс Эббот.

– Мой друг… ну, человек, с которым я делю квартиру, пришел в десять тридцать пять.

– Надо же, как точно запомнила! – пробормотала миссис Диллингтон-Блик и добавила, что сама она в таких случаях отличается крайней рассеянностью.

– Ну а до этого? – спросил мистер Мэрримен.

На скулах мисс Эббот проступили красноватые пятна.

– Я смотрела телевизор, – ответила она.

– По собственной доброй воле? – изумленно воскликнул мистер Мэрримен.

Тут, к всеобщему удивлению, мисс Эббот вздрогнула. А потом облизала губы.

– Это помогает… иногда помогает скоротать время.

Тим Мэйкпис, отец Джордан и Джемайма, почувствовав, как смутилась женщина, попытались отвлечь внимание мистера Мэрримена, но тот принадлежал к разряду людей, не способных остановиться, если до сих пор разговор складывался столь удачно для них.

– Скоротать время, – протянул он, выразительно закатывая глаза. – Что за странная приверженность этому чудовищному ящику, этому запудривающему мозги дьявольскому устройству с его раздражающе непристойными шоу? Что там было в программе?

Мисс Эббот покосилась на Обина Дейла, который с ненавистью взирал на мистера Мэрримена.

– Вообще-то… – начала она.

Тут Дейл взмахнул руками:

– Ага, ну, конечно, так я и знал! Так и знал! С девяти до девяти тридцати. Каждый вечер по вторникам. Господи, помоги мне, ну, как чувствовал! – Он всем телом подался вперед и обратился к мистеру Мэрримену: – Вы знали, что в это время показывают мою программу. Ту самую, что вызывает у вас такую ненависть! «Упакуй свои беды в старый мешок», которая, сколь ни покажется вам странным, вызывает совсем другую реакцию у многочисленных зрителей. Рейтинги говорят сами за себя, и это факт! А стало быть, программа нравится всем этим людям!