Пепел и пыль
Шрифт:
— Не буду, — соглашаюсь я. — Не буду…. Но Бронберт — это другое.
— Как скажешь, — Вася поднимает руку выше и гладит меня по волосам. — Я так понимаю, отцу и матери лучше об этом не знать, верно?
— Они расскажут Авелю, а ему я не доверяю.
— А мне? Мне ты доверяешь?
Теперь у меня точно нет другого выбора, как дать Васе хоть какую-то часть правды. Он — миротворец, а ещё он близкий Аполлинарии человек. За его помощь мне не придётся бороться: в случае чего, он всегда предложит её сам.
Поэтому
— Почему ты решила отказаться от помощи Совета? — спрашивает он осипшим голосом.
— Они лишь усугубят ситуацию, — отвечаю я. Беру Васю за руку и некрепко сжимаю. — Я доверяю тебе. А ты мне?
— Как и всегда, — без промедления заверяет меня Вася. — Но ты знаешь правила: если нас поймают, то мы будем изгнаны. Даже мой отец не сможет нас спасти.
Отец Васи, Григорий — первый страж наряду с Авелем и Катриной. Сейчас состоит в Совете: высшем правительстве нашей общины.
Но больше этого меня беспокоит изгнание, которое упомянул Вася. Я знаю, что это. Точнее, Аполлинария знает.
И ничего хорошего это не сулит.
Мы должны быть осторожны. Не допускать оплошностей. Теперь, когда на нас возложена такая ответственность, любая ошибка может привести к трагедии, последствия которой будут исчисляться человеческими жизнями. А потому с этого момента мы утверждаем Список Трёх — законы, нарушив которые страж будет лишён всех привилегий и изгнан из общины посмертно.
После разговора с Васей нахожу Нину и Бена в столовой, за столом, ломящимся от угощений, к которым они даже не притронулись. Сидя друг напротив друга, они, склонившись вперёд, бурно перешёптываются, косо поглядывая на служанку. Когда я вхожу в комнату и коротко ей киваю, она тут же уходит.
— Ну что там? — спрашивает Бен.
— Почём знаю? Меня Вася к Бронберту не пустил.
— И что теперь? — не унимается Бен.
Я пожимаю плечами. Бена такой мой ответ не устраивает, поэтому он оборачивается на Нину.
— Мне одной кажется, что то, что мы не нашли на месте Христофа — это знак? — произносит она, пустым взглядом уставившись в стену.
— Знак? — переспрашиваю я.
— Ну да. Вдруг могло случиться что-то плохое? Мы же знаем, что Христоф в этом времени очень силён. Что, если мы бы заявились к нему, а он такой — на! — и не оставляет от нас и мокрого пятнышка?
— Не уверен, что он и правда может это сделать, — с сомнением произносит Бен.
— Соглашусь, — киваю я. — Но вот в зельях он крут, так что мог бы отравить нас, например.
— Ага, как ты себе это представляешь? — Бен встаёт из-за стола, подхватывая ближайшую к нему тарелку. — О, незваные гости, здравствуйте! Не желаете отведать этого чудесного яблочного пирога? Что? Почему он синий? Понятия не имею!
Нина
— Я к тому, — продолжает Нина. — Может, история хочет, чтобы мы её изменили?
Я кошусь на дверь, за которой исчезла служанка. В щель под ней проникает свет, вроде, никакой тени нет. Может ли она подслушивать?
— Ещё раз, пожалуйста, и для тех, кто в танке, — просит Бен.
Привлекаю внимание обоих щелчком пальцев. После зрительного контакта прикладываю указательный палец к губам, прося их быть чуть тише.
— Как в кино. — Нина понижает голос. — Мы попали в прошлое, чтобы изменить его, и таким образом создать наше настоящее.
— То есть, хочешь сказать, что наше настоящее такое и получилось, потому что когда-то мы были в прошлом и уже изменили его?
Нина жмёт плечами.
— Рекурсия? — спрашиваю я. — Процесс внутри процесса?
— Откуда ты… — начинает Бен, но я перебиваю его, сообщая:
— Моя социальная жизнь раньше напоминала сточную канаву, и большинство времени я проводила в интернете.
— Не знаю, почему, но сейчас меня страшно бесит, что до этого додумался не я, — говорит Бен, пряча лицо в ладонях. — И это, в свою очередь, бесит меня ещё сильнее.
— Тоже рекурсия, — повторяю я, усмехаясь.
— Неважно, как это называется, — встревает Нина. Она произносит это громче, чем надо. Стул жалобно скрипит, когда Нина, отодвигая его, резко встаёт. — То, что мы спасли Бронберта, могло быть одновременно и верным решением и нашей главной ошибкой. Это палка о двух концах. Мы в ловушке, ребят.
Продолжая слушать Нину, я отхожу к окну. Смеркается. Женщина, живущая по соседству, загоняет домой трёх своих детей, держа при этом свёрток с четвёртым на руках. Чья-то собака тащит в зубах вырытый корнеплод. Только она исчезает из поля моего зрения, как появляется парень, выкрикивающий кличку своего нашкодившего питомца.
Сейчас я могу просто помахать ему в знак приветствия, и это изменит ход истории. Или не изменит… Оба варианта могут сбыться.
Нина права — мы в ловушке, в которую сами же себя и загнали.
Незнакомка. Глава 3
Мой следующий день в штабе начинается с хаоса. Только я перешагиваю порог тренировочного зала, как меня перехватывает Нина и тащит в сторону секции с оружием.
— Что? В чём дело?
Как не пытаюсь остановить нас или хотя бы вырваться из цепкой хватки, ничего не выходит.
— У меня две новости, — произносит Нина, выпуская мою руку лишь по собственному желанию.
Тогда мы уже стоим в оружейной. Нина кидается от одной полки к другой с поясом защитника в руках, цепляя к нему оружие и прочие приспособления. Когда всё готово, она критическим взглядом осматривает получившееся и одевает пояс на меня, затягивая так, что тот больно впивается в бока.