Пепел и пыль
Шрифт:
— Пожалуйста, помогите, — просит химера.
Девушка с зелёными глазами оборотня-кошки. На ней тонкая рваная сорочка, обнажающая чёрные раны на животе, груди и бёдрах.
— Помогите нам…
Она вертит головой, словно у неё затекла шея. Я почти верю ей, когда замечаю еле заметное изменение в лице. Линия рта расслабляется, демонстрируя острые зубы. Одновременно с рыком, который она издаёт, окружающее нас пространство взрывается звуком выстрела.
Я не чувствую отдачи. Химера падает навзничь, сносит своим телом железную стойку со свечами. Первыми
Теперь я решаю внимательнее следить за своими целями. Может, это мне уже чудится, или глаза начинают видеть то, что хотел бы видеть мозг, но в каждом из лиц, которые каменеют маской ужаса после полученной в лоб смертельной пули, я вижу панику.
Не похожи они на тех, кто осознают, что делают.
Я возвращаюсь к женщине и ребёнку, чтобы проверить, в порядке ли они. Она не ранена, но её сын, я замечаю, больше не дрожит, только безвольно клонит голову назад, словно тряпичная кукла.
Но, кажется, ещё дышит.
Хочу помочь женщине, забрать у неё мальчишку, чтобы та сама смогла подняться. Протягиваю к ней руки, но что-то толкает меня вперёд, и я едва успеваю отклониться в сторону. Тяжёлое тело прижимает меня к полу. Я изворачиваюсь, скидываю его с себя. Это химера со стрелой в груди. Чёрные глаза смотрят сквозь меня, и от этого взгляда у меня бегут мурашки.
Она ещё живая. Её губы шевелятся, и я, вопреки здравому смыслу, наклоняюсь ближе, чтобы попытаться расслышать немое послание.
— … и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого…
Закончить молитву химера не успевает. Испуская последний вздох, она закрывает глаза. Её рука, до этого осторожно обхватывающая стрелу тонкими пальцами, падает в мою сторону. Я замечаю кривые, рваные шрамы на её запястье.
— Хватить пролёживать бока! — кричит кто-то.
Поднимаю глаза. Фаина стоит в нескольких шагах от меня. Это она убила химеру, и сейчас всё ещё продолжает держать её на прицеле.
— Она умерла, — констатирую я. — Можешь опустить оружие.
— Мне нет дела до твоего одобрения, — произносит Фаина, поджимая губы.
Она подходит ближе, бьёт химеру носком под коленку. Та никак не реагирует. Тогда Фаина удовлетворённо кивает и опускает стрелу.
— Что они такое? — спрашивает она у меня.
Явно нехотя; она бы больше предпочла сейчас, наверное, пулю получить, чем признать, что ей нужна моя помощь.
— Химеры, — говорю я.
Фаина переводит задумчивый взгляд с моего лица на лежащую перед ней девушку.
— Они ведь не были рождены такими, верно? — Я киваю в подтверждение её слов. — Но зачем? Кому понадобилось…
Она продолжает говорить, но я отвлекаюсь на странный шелест, который человек непривычный едва ли расслышал бы.
Мне знаком этот звук. Порыв воздуха, перебирающий что-то мягкое и плотное одновременно.
Как взмахи крыльев.
Хватает пары секунд, чтобы подскочить на ноги и кинуться на Фаину. Вместе с ней мы падаем на иконы, больно
Пистолет потерян, и я, изловчившись, выхватываю единственный нож, который, наверное, Нина подвесила на пояс специально для меня, а не для Аполлинарии. Левая рука слушается намного хуже. Возможность промаха слишком велика, но это всё же лучше, чем бездействие.
Выкидываю руку вперёд, нож соскальзывает с пальцев.
Всё замирает. Есть только крутящееся в воздухе оружие и химера, порхающая рядом с нами на чёрных крыльях сирены.
Не слышу звука входящего в плоть лезвия, но одно перед этим моментом успеваю заметить: я бросила недостаточно точно, и у химеры была возможность увернуться, но она ею не воспользовалась. Более того, химера спустилась чуть ниже, позволяя ножу попасть точно в сердце.
Нет, мне не могло показаться.
Химера хотела умереть.
— Ты… спасла… меня, — тяжело дыша, говорит Фаина.
Я отрываю взгляд от рухнувшей, словно камень, химеры, и оборачиваюсь на Фаину. Её глаза широко распахнуты и выражают искреннее удивление.
— Кто-то же должен был, — киваю я, не меняясь в лице.
Не хочу, чтобы она думала, что это что-то меняет.
— Но это ничего не меняет, — тут же произносит Фаина, словно прочитав мои мысли.
Ещё мгновение, и жёсткость лица возвращается. На ноги Фаина поднимается уже с гордо поднятой головой.
Я на коленях подползаю к сирене. Возвращаю свой нож. Из открытой раны тёмная, почти чёрная, кровь бьёт толчками.
— Кажется, мы справились, — слышу голос Фаины. — Четверо из прихожан погибли ещё до нашего прибытия, остальные живы.
— Кто ещё был с нами? — спрашиваю я. — Нин… Инструктор сказал, что в бой вышла пятёрка лучших. С другим всё в порядке?
— Да, — Фаина головой указывает куда-то в сторону.
Я, продолжая стоять на коленях, прослеживаю путь её взгляда. Лысый парень со странным шрамом в виде звезды на правом виске преграждает прихожанам путь на выход. Когда на него со всех сторон начинают сыпаться вопросы, он вытаскивает из кармашка на поясе квадратную коробочку и поджигает её пламенем церковной свечи. Сначала она вспыхивает фиолетовым, потом взрывается. По церкви разносится бледно-синий дым, пахнущий травами и химикатами.
Запах магии.
Нейтрализатор, понимаю я. А иначе как объяснить то, что теперь все прихожане замерли на месте и уставились куда-то перед собой?
Вместе с лысым за нейтральзованными прихожанами следит парень с чёрным ёжиком из волос. Высокий, худой и нескладный, он на удивление ловко обращается с ножами, когда распихивает их по чехлам на поясе.
Последней отправленной на задание защитницей оказывается полная девушка с шипованной дубинкой. Её зовут Марья, и она дочь одного из кураторов, только я не могу вспомнить, какого…