Пепел после тебя
Шрифт:
Но куда там! В таком состоянии он никого не будет слушать. И даже хорошо, что дверь подъезда закрывается, отрезая нас с отцом от моего парня. Неизвестно, чем это всё могло закончиться.
Говорят, девочки влюбляются в тех, кто напоминает им папу. Возможно, в этом есть логика. Мой отец легко посоперничает в упрямстве и буйном нраве с Егором.
На ватных ногах захожу в лифт и смотрю на папу. Нужно бы его обнять, ведь мы давно не виделись. Но сейчас это кажется неуместным. Его буквально трясёт от ярости. Он
– Малолетка, бл*ть! Самый ушлый, да?! Утырок! Долбаные Грозные! Поперёк горла у меня стоят!
– Папа... Всё не так, как ты думаешь! – не сдерживаюсь я. – Егор... он хороший парень. Я с ним счастлива.
Лицо отца идёт яркими красными пятнами. Сейчас он достигнет нужного градуса кипения – и пар из ушей повалит.
Умолкаю. Двери лифта раскрываются, на площадке нас встречает обеспокоенная бабушка.
– Я хоть и глухая, но вас даже на улице услышала... Гена, в чём дело? Что за разборки? Ты зачем ребёнка до слёз довёл?
Дотрагиваюсь пальцем до щеки. Даже не заметила, как начала плакать.
– Довёл? – резко разворачивается ко мне отец. Швыряет сумку на пол. – Я довёл? Это они с сестрицей смерти моей хотят! Нормальных парней для них нет! Надо самое говённое говно выбирать! Юлька сначала с сорокалетним связалась, а теперь ещё старше нашла. А эта, – зыркает на меня убийственным взглядом, – позволила себе мозги запудрить. Он ведь сплавил меня специально на этот чёртов Кубок! Чтобы к тебе подобраться! За отца нам мстить решил. Или что там в его нездоровой башке?
– Пап, я не знала, что Егор как-то поспособствовал твоему отъезду...
– Конечно, ты не знала! – перебивает он меня. – И не узнала бы. Посвящать тебя в свои планы он не планировал.
– Но я уверена, что у него на то были веские причины, – поспешно вставляю я. – Возможно, он и правда хотел помочь тебе попасть на этот турнир.
– Ты издеваешься? – лицо отца застывает мрачной маской. – Он тебя на наркоту посадил, что ли?
Папа резко дёргается ко мне, а дальше происходит самое омерзительное, что когда-либо происходило в моей жизни. Отец резко поднимает рукава моей куртки до локтей и вглядывается в вены.
Выкручиваюсь из его цепких пальцев.
– Гена, ты всех соседей переполошишь! – сетует бабушка.
Папа рычит что-то нечленораздельное. Скинув куртку и ботинки, уходит на кухню. Слышу, как моет руки. Бабушка, держась за сердце, торопится за ним. А я, пользуясь временной передышкой, закрываюсь в комнате и строчу Егору сообщение.
«Прости за моего отца. Надеюсь, он успокоится».
От Егора тут же приходит ответ: «Я хочу с ним поговорить. Как можно быстрее».
Я: Быстро не получится. Ему нужно остыть.
Егор: Хорошо, тогда завтра вечером. Я приду к вам на ужин.
Ох, не уверена, что это хорошая идея...
Я: Постараюсь
Егор: Люблю тебя, мышка.
Сердце пускается вскачь. Впервые Егор сказал мне, что любит. Точнее, написал об этом. И я тоже должна ему написать.
– Алина, дверь открой! – рявкает отец.
Бросив телефон на кровать, быстро открываю. Папа заходит в комнату и осматривается. И, конечно, мой смартфон тут же попадается ему на глаза.
На экране всплывает ещё одно сообщение от Егора.
«Люблю тебя.»
И ещё одно.
«Люблю тебя.»
– Это я забираю! – папа успевает первым схватить телефон. – И это! – хватает со стола ноутбук.
– Папа! Это уже перебор! – теперь и меня трясёт от ярости.
– Перебор – это когда твоя единственная, как мне казалось, разумная дочь связывается с отморозком. Попадает под его влияние и, очертя голову, бросается его защищать. Он рассорил тебя с Тимофеем! Сколько раз они дрались? Сколько раз Тимофей мог серьёзно травмироваться и навсегда вылететь из футбола? А остальные?
– Да тебя, похоже, только Тимофей интересует! – взрывает меня. – Может, ты и обо мне хоть раз подумаешь, а не только о своей футбольной семье!
– Я и думаю, – отрезает отец. – Из дома ни шагу.
Выходит из комнаты, а я провожаю его взглядом. Бабушка молча хлопает глазами, замерев в коридоре. Потом срывается за отцом, и я слышу, как она заявляет:
– Гена, либо ты объяснишь мне, что происходит, либо заказывай билет на ближайший самолёт.
– И закажу! – рявкает он.
Ну если он и с ней так разговаривает, значит, моего отца накрыло дальше некуда.
Я его понимаю. Для него Егор – это часть семьи Грозных. Плохой парень, посягнувший на его дочь. Но для меня он любимый человек! Как папе доказать, что Егор изменился?
Глава 32.2
***
Отец заходит в мою комнату через час. Вроде бы сейчас он более вменяемый. Я сижу на кровати, он садится на компьютерное кресло. С минуту разглядывает меня. Так, словно не узнает. Выражение вселенского разочарования мною никуда не делось с его лица.
– Я говорил с твоей учительницей, – изрекает отец. Голос у него пугающе подрагивает. – И она пошла мне навстречу, рассказав о твоём поведении в школе. И о новом ученике, некоем Егоре Коршунове, она тоже обмолвилась. Но мы с ней оба знаем, что он никакой не Коршунов. Скажем так: она не поведала мне о том, что я хотел узнать, но и не отрицала ничего. Теперь прибавим к этому рассказ бабушки о твоём новом однокласснике, с которым ты проводишь время. Который был у нас в гостях. И вспомним о том, что Грозный поспособствовал моему отъезду на чемпионат. Как ты думаешь, как я себя чувствовал, решив наконец это сложное уравнение?