Пепел жизни

Харос Рина

Касандра подошла и остановилась в паре метров. Магия клубилась вокруг ее ног и ласкала кожу, словно ручной пес. Но при виде меня призрачные силуэты скалились и пытались ухватить за тело, чтобы истерзать, уничтожить, истребить.

– Ты ведь хотел убить меня, не так ли?

Тоном, которым Касандра задала вопрос, можно было бы призвать Цербера из подземного царства – властный, непоколебимый, полный гордости и осознания собственного величия.

– Тебя.

Я не видел смысла врать и сказал правду такой, как она есть. Ни один мускул на лице феи не дрогнул, только

рука сжала подол платья.

– Я предупреждала тебя, Йенс, что еще одна встреча – и одному из нас придется умереть.

– Кому же?

Касандра не ответила, но я увидел, как она чуть склонила голову набок и усмехнулась, будто я задал несуразный вопрос, на который мы оба знали ответ.

– Даже не знаю…

Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но голову резко стиснула нестерпимая боль – перед глазами помутнело, в горле начала растекаться желчь, которая горчила глотку. Пара вздохов, и я впал в беспамятство, так и оставшись распятым на дереве.

Глава 46

Мулцибер

Только обретя, будь готов потерять.

– Астарта, посмотри на меня! – Я срывал голос на крик, но сестра не отзывалась. Ее веки подрагивали, лицо покрылось испариной, а кровь из уголка губ начала стекать быстрее. Рваное дыхание демоницы замедляло сердцебиение, но я не мог так просто ее потерять, когда только обрел.

Касандра пыталась исцелить Астарту, но все тщетно – силы стремительно покидали сестру. В этот момент я проклинал себя за то, что все, кто рядом, оказываются несчастны – Клерс остался без отца, Августин никак не мог уйти в Забвение, потому что из-за страха остаться одному не мог допустить этого. Отец и мать отказались от демона, который, как они считали, не мог родиться из утробы ангела. А Астарта… Зачем она пришла сюда спустя столько лет? Почему мать не могла запереть ее на сотни замков и приказать сидеть дома, в безопасности?

Астарта приоткрыла глаза и едва заметно улыбнулась, когда встретилась со мной взглядом. Копье, торчащее из ее груди, было устремлено острием в небо, как безмолвный посыл небесам – примите душу сестры, чтобы в Забвении она была счастлива, раз я не смог сделать ее таковой.

– Мулцибер…

– Астарта, не двигайся и не говори. Я что-то придумаю, должен…

– Нет, это конец. Я чувствую, как она приближается ко мне… Она так красива, Мулцибер, несмотря на все свои уродства…

– Кто?

– Смерть.

– Она не заберет тебя у меня. Нет, я смогу договориться…

– Это не поможет. Час твоей сестры пробил. Последняя песчинка опустилась на дно, Мулцибер.

Я вздрогнул и обернулся – Августин стоял за моей спиной, едва сдерживая подступающие слезы, но не боли и разочарования, а радости.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – процедил сквозь зубы я, чувствуя, как магия удушает, пытаясь прорваться сквозь толщу эмоций и освободить

истинную сущность, чтобы уничтожить лемура, который хоронит сестру заживо.

– Она была послана мойрами, чтобы погибнуть. По судьбе Астарта умрет здесь, во дворце, когда отступник и предатель не сможет отличить демоницу от феи. Ее дни сочтены, так позволь сестре уйти с радостью в душе, что перед смертью она смогла провести последние мгновения рядом с братом.

– Она не может умереть…

Рана от копья затянулась, оставив рваный шрам на груди. Августин положил холодную как лед ладонь на мое плечо и чуть сжал его.

– Ты не можешь изменить судьбу, но можешь освободить тех, кто рядом с тобой насильно.

Насильно…

Пришло время признаться, что люди и существа не всегда оказывались со мной по доброй воле, и зачастую я не спрашивал их истинных желаний. Не обижал, оберегал, но были ли они счастливы?..

– Что я должен сделать?

– Благослови и разорви кровавые сделки.

– А Астарта?

– Я облегчу ее путь в Забвение, забрав душу с собой.

Я молчал. Августин смиренно ждал, но, судя по тому, как его пальцы сжимались на моем плече, времени осталось ничтожно мало.

– Прости, – я поцеловал Астарту в лоб и положил ее слабое тело на землю. Встал, выдохнул и вонзился зубами в запястье, с которого начала стекать кровь. Освободив истинную сущность, призвал магию, начавшую окутывать поляну своей багровой плотной дымкой, обходя стороной тех, кто был дорог.

– Я, Мулцибер, Высший и правитель Авантина, освобождаю от кровавой клятвы Августина и вурхэнгсона, что связан со мной не только магией, но и телом. Призываю силы, которые отправят их души в Забвение и даруют желанный покой. Оберегайте Астарту от зла, ненависти, не дающих шанса на перерождение. Этой клятвой я рушу ранние, обнуляя все и даруя новую жизнь.

Три капли крови упали на землю, которая в тот же момент содрогнулась. Яркая вспышка молнии осветила небосвод, рассекаясь на три линии, пронзившие мое тело, Августина и Астарты. Сестра выгнулась, и копье, пронзившее ее, вырвалось с чавкающим звуком и осыпалось на землю горсткой пепла. Августин, на лице которого отразилась улыбка, обхватил Астарту и крепко прижал к себе, зажмурив глаза. Вурхэнгсон отчаянно завыл, выбрался наружу и предстал передо мной в последний раз – его пасть распахнулась, в глазах стояла благодарность, а тело начало стремительно исчезать в воздухе.

Мгновение – Августин, Астарта и вурхэнгсон растворились, оставив после себя лишь темную дымку. Вместо их тел были три золотисто-бирюзовых пера, которые до самой старости будут напоминать мне о том, что каждый, хоть и недолго, но присутствовал в моей жизни и вырвал часть души своей смертью.

Я так легко отпустил их… Корил себя за то, что многого не успел сказать, но от этого горечь потери была бы еще болезненнее. Отчаяние захватило душу, и перед тем, как потерять контроль над собой, увидел Касандру, которая рухнула на колени и начала задыхаться, отчаянно цепляясь руками за горло, царапая его до крови.