Пепел
Шрифт:
Потом команда: «По шлюпкам!»
Нам приказывают выбрать якорь контрадмиральского фрегата. Он зарылся в дно и зацепился за камень. Сто с лишним человек помучились с ним. Наконец он поднят. Корабль направляет паруса и пускается в путь… Быстро выплывает он из-за каменного мола в открытое море. Наш корвет ползет за ним следом. Эх-эх! Не успели мы выйти на морские глубины, как вихрь нас подхватил и понес. В пролив между Эльбой и Корсикой! Видим мы как будто впереди скалистый пустынный бурый берег. Слышим, как разъяренные волны бьются о скалы, как гудят леса на горах, как поют красные утесы. Миг один – и мачта сломана, точно ореховый прутик, и вместе с парусом падает в волны. С треском летят на палубу фонари, сорванные с верхних мачт! Буря! И пошел наш корвет скакать с волны на волну. И начали морские валы швырять его из стороны в сторону, бить в корму, как тараном! Ох, и страшно море, седое и яростное!
Навидался я в жизни всякого, а такой страсти не видывал. Страх меня взял. Близкая, нежданная смерть заглянула в глаза, дохнула в лицо… Разметала буря нашу флотилию из тринадцати
Один раз в темную ночь наш корабль швырнуло на какие-то скалы. Он затрещал, покачнулся, лег на бок и остановился. Мы услышали крик капитана: «Топоры! Руби канаты! Руби вторую мачту! Пушки с затопленного борта – в море!» Кинулись мы, работали не жалея сил! Скользнули в воду наши орудия, все шесть, как одно – и корабль медленно-медленно поднялся, выпрямился.
Четверо суток прошло, и буря, наконец, стала стихать… Тогда только лег я с товарищами спать. Озноб меня бьет, сны страшные… Пить… Сам не знаешь, где ты, что с тобой творится. Тем временем разбитые наши скорлупки очутились между Балеарскими островами и берегом Испании. Чинили там наш кораблик, паруса ставили. Недельки через две собрались мы и поплыли к Малаге. Туда подоспели и другие корабли флотилии. Догнал нас и фрегат, на котором находился командир батальона, Болеста Старший. Буря загнала этот фрегат к африканским Сиртам. В июле наш корабль снялся с якоря и, держась мыса, между берегами Гибралтара и Альхесираса и Сеуты в Африке, медленно поплыл по указанному ему направлению.
Невооруженным глазом видели мы с палубы старую землю. Тихо было и красиво. Чуть морщится, чуть плещет море. И посейчас стоят у меня перед глазами эти два далеких берега. Испанский, на котором возвышаются нагие скалистые горы, лишь кое-где поросшие пиниями и кипарисами… Африканский, на котором над грядами песчаных холмов высятся перистые листья пальм. Издали это будто лозы у нас над рекой. Кильватерной колонной идут наши корабли. Мы обнажаем головы. В молчании прощаемся взором с землей, которую приходится покидать. Смертельная тоска…
На следующий день мы зашли в Кадикс. Наша полубригада, которая должна была погрузиться на другие корабли, в Кадиксе сошла на берег и двенадцать дней готовилась к отъезду. Только в августе с попутным северо-восточным ветром, мы покинули порт и обогнули Танжерский мыс… Поплыли между островами Мадейра и Канарскими, потом еще дальше. Ветер переменился, мы вышли в океан. С этих пор постоянный восточный ветер при безоблачном небе дал нам возможность плыть по кудрявым волнам прямо к Антильским островам.
Жара наступила ужасная. Только ночи приносили минуту отдыха. В конце августа на море стоял такой штиль, что неподвижная зеркальная гладь стала для кораблей словно каменным фундаментом. С нетерпением ждали мы, пока зайдет солнце. Не успевало оно утонуть в неподвижном зеркале океана, как в том месте, где оно исчезло, поднимался бледный, синеватый пояс зодиакального света. Трепет охватывал всех, – казалось, что из треугольника, наклонившегося над водами, на нас смотрит вечное око. Нечто подобное мы видели детьми в костелах родных деревень. Но тогда! У основания этот треугольник был широк, как само море, а вершина его терялась в спускавшейся ночи… По ночам нам светила луна. Не раз, лежа на палубе, мы всю ночь напролет следили за нею глазами, пока, бледная и холодная, она не тонула на западе в океанской пучине. Сияла нам вечерняя звезда, такая яркая, что свет от нее ложился золотой стрелой поперек всего моря.
Иной раз, бывало, выйдет из пучины легкое мимолетное облачко, и все взоры обратятся на восток, в беспредельность океана, и призрак родной земли встанет пред нами… Нам уменьшили порции пищи и воды. Вода стала грязная, вонючая, с червями, да и той давали только кружку в день на человека. Парило так, что даже самые крепкие падали в обморок. Во рту днем и ночью сохнет так, что губы трескаются. Язык сухой. Солдат, он всегда солдат. Чтобы остыть, прыгали с палубы в море. Большей частью это плохо кончалось: у одних делались судороги, других пожирали акулы и морские волки.
В конце августа поднялся восточный ветер и со страшной быстротой понес нас к островам. Но только в середине октября мы увидели мыс Самана. Вскоре мы вошли в залив Мансанильо и у города Кап-Франсе [417] бросили якорь. С этой поры для нас начались боевые действия.
Вождь восставших негров Туссен-Лувертюр [418] был уже тогда предательски схвачен, отправлен во Францию, где в каком-то угрюмом замке он кончил в заточении свою суровую жизнь. В августе тысяча восемьсот второго года на усмиренном острове разнесся тайный слух, что негры будут обращены в рабство. Это решение французского правительства вызвало всеобщее негодование и послужило сигналом к бунту. В горах Сан-Доминго [419]
417
Кап-Франсе(ныне Кап-Гаитьен) – город и порт на северном побережье острова Сан-Доминго.
418
Туссен-ЛувертюрПьер-Доминик (1743–1803) – вождь негритянского народа на Сан-Доминго. Человек больших способностей, он выдвинулся в 1791 году во время восстания негров. После декрета об отмене рабства Туссен присоединился к французским войскам, получил звание генерала Французской республики. Сделавшись фактическим главой острова, Туссен задумал широкие реформы. При его участии выработана была конституция 1801 года, и он сам избран был губернатором острова. Вскоре после прибытия французской экспедиции генерала Леклерка Туссен был обманным образом захвачен и отвезен во Францию, заключен в крепость, где и умер (по другой версии – отравлен).
419
Сан-Доминго(испанское название), ныне Гаити – крупный остров из группы Вест-Индских островов. Первоначально принадлежал Испании. В 1697 году западная часть острова попала под протекторат Франции. Во французской части острова в конце XVIII века насчитывалось 20 тыс. белых, столько же мулатов и 400 тыс. негров-рабов. В годы Великой французской революции в колонии вспыхнуло восстание негров (1791). В 1793 году французский Конвент объявил негров свободными. Вооруженные негритянские отряды стали оказывать помощь французским войскам, сражавшимся против испанских и английских войск. В 1797 году остров был очищен от неприятельских сил. Испания уступила Франции восточную часть острова. Директория подтвердила равноправие черного и белого населения. На самом острове происходила, однако, внутренняя борьба между различными группами населения, в том числе между неграми и мулатами (лично свободными, но бесправными). Вождь негров, Туссен-Лувертюр, хотел осуществить на острове идеи равноправия и демократии. В 1801 году собрание народных представителей (так называемое колониальное собрание) выработало конституцию острова, объявившую Сан-Доминго свободным государством и подтверждавшую отмену рабства. Однако французские плантаторы на Сан-Доминго и торгово-буржуазные круги во Франции, а также французские правительственные круги периода консульства, недовольные конституцией острова, не желали мириться с положением дел на Сан-Доминго. На остров была отправлена военная экспедиция для закрепления французского господства.
Генеральный капитан Леклерк, [420] подстрекаемый такими негритянскими вождями, как Дессалин, [421] тот самый, который потом провозгласил себя, кажется, королем Гаити, решил запугать неприятеля убийствами. Французы стали зверски мучить военнопленных. Они поставили за правило, что каждый военнопленный должен умереть от пыток. Негр, пойманный на улице с оружием в руках или даже без оружия – все равно, виновен он был или не виновен, – должен был быть предан смерти. Противник делал то же самое. Для нас это был новый способ ведения войны.
420
ЛеклеркВиктор-Эммануэль (1772–1802) – французский генерал; начальник военной экспедиции на Сан-Доминго, прибыл на остров 6 февраля 1802 года, умер от желтой лихорадки 2 ноября 1802 года. На острове Леклерк первое время пытался договориться с Туссеном. Однако Туссен, понимая, что прибытие военной экспедиции означает намерение французского правительства отменить конституцию и восстановить рабство, стал готовиться к сопротивлению. Туссен скрылся в горах, чтобы организовать военные силы для борьбы с генералом Леклерком. Своим официальным заместителем он оставил Дессалина. После захвата Туссена Дессалин призвал население к открытым военным действиям против французских войск.
421
ДессалинЖан-Жак (1758–1806) – один из руководителей негритянского освободительного движения на Сан-Доминго. С отъездом французских войск с острова Дессалин в 1804 году провозгласил себя императором Сан-Доминго. Был убит в 1806 году во время заговора.
Ужасные болезни косили людей, причем больше всех страшная «тетка» – желтая лихорадка. Странная это была болезнь. Одних она, не давая знать себя, убивала на месте, как молния, а для других была медленной и мучительной смертью. Помню, так вот внезапно погиб на палубе корабля подпоручик Бергонзони. Как-то утром, на рассвете, он вошел в капитанскую каюту, где находился командир Малаховский. Когда тот спросил, чего ему нужно, Бергонзони, который был службистом, вытянул руки по швам и заявил, что явился доложить о том, что он умирает. Командир стал его утешать и успокаивать. Тот ничего не сказал и вышел на палубу. Сделав несколько шагов, он упал и умер. Труп зашили в мешок и, привязав к ногам снаряд крупного калибра, бросили в море.