Перед смертью
Шрифт:
– Хочу тебя поцеловать, – прошептал Джек, голос его был едва слышен от сильного возбуждения.
Дарси не успела произнести ни слова, как его губы с непреодолимой жаждой впились в её, сливая их в единый, долгий и горячий поцелуй, который ощущался бесконечным и мгновенным одновременно. Их сердца вместе билось в бешеном ритме, заполняя пространство нежной мелодией момента. Одной рукой он нежно, но уверенно удерживал её за горло, излучая смесь влечения и защищённости, в то время как другая рука медленно и чувственно спускалась ниже, лаская её грудь и вызывая дрожь, что прокатывалась по всему телу, словно волны
В этом чувственном блаженстве, Дарси не замечала прохладного ветерка, который проникал через приоткрытое окно, приносил лёгкий освежающий поток воздуха, но не охлаждал их страсти. Всё вокруг исчезло, остались только они и этот момент, полный трепета, вожделения и бесконечной нежности.
– Просыпайся, мать твою!
Открыв глаза, Дарси поняла, что это был всего лишь сон. Прекрасный сон, напоённый страстью и любовью, который, вероятнее всего, никогда не повторится в реальности, если она не перестанет жить прошлым.
Она взглянула на свою озлобленную соседку, которая стояла у круглого зеркала и наносила макияж, её лицо было напряжённым и недовольным.
– Доброе утро, – пробормотала Дарси сонным хриплым голосом. – Сколько времени?
– Почти восемь, и, выруби наконец свои чёртовы будильники. С самого утра звонят, а ты спишь как убитая, – ответила та сухо, не отрываясь от своего отражения.
Дарси действительно осознала, что слышала какую-то музыку на фоне своего сна, но тогда это казалось лишь плодом её воображения. Теперь же ей пришлось возвращаться в реальность, постепенно освобождаясь от тумана пережитого сна.
– Да, прости, – выдавила Эванс, почесывая глаза.
Дарси отключила будильник и осталась лежать в своей тёплой постели, не желая выбираться из-под одеяла. Открытое окно давало о себе знать. В комнате было довольно холодно для первого сентября. Порывы осеннего ветра напоминали о том, что лето уже позади, и впереди снова череда серых будней и забот.
Собравшись с мыслями, она, наконец, встала и помчалась в душ, захватив с собой черное платье на бретельках с разрезом сбоку, который искусно оголял её бедро, и белую блузу с длинными рукавами-фонариками, а также чистые трусики.
Обжигающе тёплая вода ударяла ей в лицо, не давая возможности раскрыть глаза. Пар поднимался к потолку, создавая иллюзию маленького облака в душевой кабине, а брызги оседали на гладких стеклянных стенках. Выключив душ и открыв двери кабинки, Дарси ощутила резкий контраст температуры: её тело тут же покрыли мурашки от холода, словно по коже пробежал ледяной ветер. Она немедленно принялась тщательно вытирать себя мягким, пушистым полотенцем, чувствуя, как каждое его прикосновение согревало её.
Когда она дотронулась ладонью до своих бёдер, воспоминания из ночного сна нахлынули с новой силой, пробуждая скрытые чувства и желания. Дарси посмотрела на своё отражение в зеркале, запотевшем от пара, и невольно начала вспоминать, куда именно прикасались руки Джека. Её взгляд скользнул к груди, и она мысленно вернулась к тому моменту: «Нежное посасывание сосков, от которого её тело изгибалось так, словно она кошка. Его уверенные прикосновения к бёдрам, вызывающие мурашки и чувство смятения. А страстные поцелуи в шею и живот, от которых природная смазка Дарси выделялась
– Стоп, хватит, – произнесла она вслух, стараясь отвлечься от нахлынувших мыслей, и без дальнейших раздумий начала одеваться, возвращая себя в реальность.
Вернувшись в просторную комнату, Дарси приступила к укладке волос и нанесению макияжа. Комната, разделяемая с Грейс, была довольно большой и светлой, с высокими потолками и достаточным пространством для дыхания. В ней стояли две двуспальные кровати, оформленные в мягких пастельных тонах, прикроватные тумбочки из светлого дерева и два вместительных светло-бежевых шкафа. Левее её кровати располагались полки, заполненные книгами, цветами в керамических горшках и личными мелочами, добавлявшими уют и индивидуальность в комнату. Ненужный и часто игнорируемый телевизор стоял на небольшом комоде рядом с мини-холодильником. Два зеркала с элегантными туалетными столиками дополняли интерьер, добавляя ему нотку изысканности.
Высушив волосы и взглянув на время, Дарси увидела, что было только двадцать три минуты девятого. У неё оставалось ещё полчаса, чтобы привести себя в порядок и настроиться на новый день, неизбежно наполненный встречами и событиями. Глубоко вдохнув и ощущая приятное чувство спокойствия, она принялась за макияж, предвкушая, каким будет этот день.
Выйдя из своего корпуса во двор академии, она заметила, что он был обычным, как и в большинстве учебных заведений. Вокруг него ровными рядами высажены деревья, качаемые легким ветром и радующие глаз прохожих. Несколько проложенных тропинок, одна из которых вела к главному входу в академию, извивались между зелеными газонами и клумбами с яркими цветами. Здание академии светло-жёлтого цвета сияло на солнце. В мрачную погоду его стены приобретали мягкие оттенки бежевого, придавая постройке старинное величие и благородство.
Площадь двора, хотя и сравнительно небольшая, вполне подходила для проведения первого мероприятия перед началом учебного дня. Все уже собрались, оживлённо переговариваясь и смеясь, ожидая выхода главного директора, ежегодно произносившего вдохновляющую речь перед началом учебного года.
Медленно подходя к группе ребят, она начала искать глазами Джека, но вместо него заметила только несколько знакомых лиц из прошлого года. Их приветливые улыбки и радостные взгляды несколько сгладили горечь от отсутствия бывшей подруги Кимберли. Кимберли исключили в прошлом году за сексуальные отношения с преподавателем по вокалу, и теперь её присутствие здесь было невозможно, оставляя лишь воспоминания о её яркой, но недолгой звезде.
Став в ряд с остальными учащимися, она невольно стала свидетелем оживлённого разговора между ними.
– Боже, ты только взгляни на этот наряд Амелии, – шептал один.
– Что ты ожидал? Это же Бейкер. Поговаривают, что её отец – настоящий мафиози в Сицилии, – ответил другой.
– Это лишь сплетни. Она обычная самодовольная дочь богатых и влиятельных людей, – возразил третий.
Имя Амелии Бейкер было на устах у всех в академии. О её родителях никто ничего не знал, но она сама была знаменитостью среди студентов. Амелия была «принцессой» в академии. Ею восхищались, ей завидовали и её боялись. Отсутствие сведений о её семье только подогревало интерес и порождало слухи.