Переход
Шрифт:
Единственная отрасль народного хозяйства, в которую местпром не проник, было производство фармпрепаратов: все же лекарства требовалось делать под строжайшим государственным контролем. И даже сбор «дикорастущих лекарственных трав» государство на откуп министерствам местной промышленности не отдавало. Именно министерствам, в каждой республике такое министерство было свое. Собственно, поэтому-то и уровень жизни людей в разных республиках был довольно разный — но это вовсе не означало, что продукция местрома строго для одной республики производилась. А означало лишь то, что «свою» республику каждое министерство обеспечивало продукцией в первую очередь, а «на сторону» пускало лишь то, что в республике уже в таких количествах не требовалось.
Или пускало то, что можно было «поменять» на другую, тоже очень нужную продукцию. А маленькие дизельные
А вот Николай Иванович рассчитывал — хотя бы из-за того, что ходовую автомобиля почти без переделок взяли от «Победы» — укрепить «горизонтальные связи» с автопредприятиями других республик и существенно повысить авторитет как Белоруссии, так и ее партийной организации по всей стране. И свои личный авторитет в том числе: довольно много «старых кадров» в республике мешали, по его мнению, нормальному развитию — но пока ему не удавалось их хоть как-то нейтрализовать, так как у них была довольно серьезная поддержка в Москве. И особенно в столице почему-то поддерживали товарищей из «новых областей», а там именно политическая обстановка ему очень сильно не нравилась…
А Алексею пуск автозавода в Орше понравился вообще по довольно странным причинам: хотя плановой производительности в пятьдесят автомобилей за день завод по плану должен был достигнуть лишь к лету, заказов на грузовички пришло довольно много, причем заметную часть заказчики (в основном это были колхозы и городские торговые организации) оплатили авансом — и у белорусского местпрома появилось довольно много денег. Не бешеные миллионы, конечно, но их хватило на расширение, причем существенное, химического производства в Старобине. То есть калиево-азотный комбинат все же был «всесоюзным», а вот работающий «на отходах калийного производства» завод по добыче поваренной соли был уже местпромовским. И работающий на этой соли завод уже содовый — тоже, а сода почти целиком шла на нужды завода уже стекольного — и тоже местпромовского. Потому что если фармацевтика в сферу деятельности местпрома не входила, то химия (причем самая разнообразная, а не только мыловарение) там развивалась довольно неплохо. И вот на базе «старобинской зимии» с подачи Алексея было налажено производство одного довольно интересного (и крайне востребованного в свете последних постановлений правительства) препарата. То есть Алексей лишь написал товарищу Пономаренко письмо по поводу того, что «было бы неплохо наладить выпуск», а уж республиканское правительство изыскало необходимые для постройки нового производства деньги (как раз разрешив «авансовую оплату» поставляемых в другие республики грузовичков) — и уже в конце февраля новых цех выдал первую продукцию: калиевую соль индолилтримасляной кислоты. Вроде бы очередная «химическая ерунда», но опущенная в очень слабый раствор этой «химии» ветка того же татарского клена выпускала корни за третий-четвертый день. Причем если ветку взять достаточно большую, от метра до полутора, то через полтора месяца в банке (довольно большой, не менее трех литров, а лучше в пятилитровой) появлялся «трехлетний саженец дерева». Такой же эффект препарат давал и на вязах, и на тополях (причем тополя можно было укоренять вообще трехметровыми ветками в ведре, и на желтую акацию, и на почти любые другие кустарники. То есть практически на всей растительности, перечисленный в рекомендациях комиссии по лесозащитным насаждениям — кроме, разве что, дуба, да и то лишь потому, что на дубах никто препарат не попробовал применить…
На совещании, посвященным началу работ по посадкам лесозащитных полос, руководитель Богдинского опорного пункта по поводу этого препарата
— По данным академика Высоцкого одна сосна в степной зоне собирает за зиму свыше центнера воды буквально из воздуха. Но для этого сосна должна примерно десять лет расти, а этот препарат позволяет, что лично я считаю настоящим чудом, быстро укоренять трех, и даже пятилетние ветви сосен, что при создании лесополос сэкономит несколько лет. Сосен в нашей стране много, но пересаживать уже выросшие растения возрастом старше года — дело практически безнадежное, а вот посадка укорененных ветвей выглядит весьма перспективно. Я уже не говорю о лиственных растениях, мы только силами работников нашей станции заложили на укоренение почти десять тысяч кленов, более пяти тысяч вязов, свыше двадцати тысяч кустов смородины. Сейчас мы смогли доставить на нашу станцию несколько вагонов с ветками желтой акации из-под Челябинска, и я практически не сомневаюсь, что уже в этом году мы сможем передать для посадки в лесополосах несколько десятков тысяч этих кустов.
— Но… сейчас ведь только начало марта, в степи еще снег не сошел, — удивленно прокомментировал этот доклад Сталин.
— Это верно, однако для того, чтобы корни выросли достаточно для использования ветвей в качестве рассады, по нашим расчетам может пройти до двух месяцев. То есть рассада будет готова уже в мае, в лучшее для посадки время.
— А вы можете увеличить количество готовящейся рассады? Ведь, насколько я понял, вы даже свой материал, то есть с вашего опорного пункта, использовали, как у вас написано, менее чем на десять процентов.
— У нас на станции есть довольно небольшая теплица, и мы ее заполнили уже до предела, а часть рассады наши работники даже у себя в домах готовят. Нам просто больше некуда новую помещать… все же, как вы верно заметили, на улице еще практически зима. Но мы предполагаем подготовить гораздо больше саженцев летом, под осеннюю посадку…
Сталин повернулся к секретарю совещания:
— Запишите: дать поручение Госплану подготовить предложения по строительству в зоне лесонасаждений тепличных хозяйств для зимнего выращивания рассады. — Он снова повернулся в докладчику: — Так вы говорите, что этот препарат может нам сэкономить несколько лет на создании лесополос? Мне кажется, что разработчиков препарата следует отметить правительственными наградами. Препарат, по вашим словам, производят в Белоруссии?
— Да, но пока, как нам кажется, они его выпускают недостаточно.
— Вероятно, товарищам следует помочь в увеличении его производства, и мы постараемся им в этом помощь оказать как можно быстрее. Я жду от вас данных о потребности в этом препарате. Желательно до конца недели…
Однако спустя неделю Иосиф Виссарионович вообще забыл о лесополосах, у него возникли совершенно другие заботы. Впрочем, он все же отдал поручение все такие вопросы тщательно проработать в Комиссии по учреждению лесозащитных станций, так что работа в этом направлении не прекратилась — но сам он погрузился в совершенно другие заботы. После доклада Лаврентия Павловича погрузился, а Берии материалы для этого доклада предоставил Виктор Семенович. Правда, начал свой доклад товарищ Абакумов ну очень уж издалека:
— Я теперь абсолютно уверен, почему этот товарищ партизан упорно учится на педиатра и любые предложения о смене специальности категорически отвергает.
— И почему? — Лаврентий Павлович вообще-то ждал совершенно другого, но от вопроса не удержался.
— Потому что он точно знает, какие медицинские препараты он делает, а то, что такое может придумать простой детский врач, никому и в голову не придет.
— «Такое» — это что вы имеете в виду? И как насчет прочих… лекарств?
— Так он же все свои разработки через… подруг своих проводит, сам он вроде как вообще не причем. А девки, я думаю, даже под пыткой не признаются, что под его руководством работы вели. Но это — просто медикаменты, хотя и весьма, вроде бы, хорошие, а вот такой препарат…
— Поподробнее про препарат можно?
— Собственно, к тому и веду. Он, когда нашим специалистам препарат принес, сказал, что человек без специальной и очень непростой подготовки во-первых расскажет все, что он знает, и даже то, что он когда-то знал, но полностью забыл. А во-вторых, по его словам, врать под воздействием препарата человек не в состоянии физиологически.
— И вы ему верите?
— Мы провели проверку, очень, кстати, удачную… но об этом чуть позже.
— На нем самом?