Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
– Тоха.
Я обернулся на голос. Это Тотен окликнул меня, сопровождая при этом самолет стволами своих авиационных пулеметов.
– Что?
– Как думаешь, я его сбить смогу?
– А хрен его знает… Может, и собьешь… – неопределенно ответил я другу.
– А то ведь он может нам неприятностей при отходе доставить ойейей каких…
Спустя несколько мгновений из своей «нычки» выглянул Фермер:
– Алик, если что – действительно придется шугануть этого летуна. Я бы из крупняка попробовал, но ствол максимум на пятнадцать градусов поднимается. А теперь готовьтесь понастоящему, объект максимум через двадцать минут поедет, сейчас как раз «головняк» [182] появится.
182
Имеется в виду головной дозор.
Саша не обманул, буквально
– Готовность десять минут! – скороговоркой скомандовал Фермер.
Нервно хрустнув суставами пальцев, я надел каску. Командир наш по спецурской своей привычке каски недолюбливает, предпочитая им кепи или платок, но утром нам строгонастрого приказал защитить головы. Так и сказал: «Сегодня тут столько всего летать будет, что если кого без каски увижу – сам голову оторву!»
Касочка у меня тоже трофейная, вермахтовская, а вот чехол к ней из будущего, бундесверовский. Налез как родной.
«Чтото колотит меня! – вон, даже подбородочный ремешок не сразу застегнуть получилось. И пот прошиб… Так, спокойнее, дорогой товарищ! Спокойнее! – волевым усилием заставляю себя дышать медленно и глубоко. Четыре счета – вдох через нос, выдох ртом – на восемь… Один, два, три, четыре… Выыыыдоооох… Один, два, три, четыре…»
На пятом вздохе руки перестали трястись, а на десятом я совсем успокоился. Взял в правую руку фотоаппарат, выдвинул архаичный объектив и приготовился. «Может, еще и Пулитцера [183] получу… или Сталинскую премию в области журналистики… Вот только за что? За лучшую новостную фотографию или лучший радиорепортаж? Опять чушь всякая в голову лезет! Нука! Еще три вдоха!»
183
Пулитцеровская премия (англ . Pulitzer Prize) – одна из наиболее престижных наград США в области литературы, журналистики, музыки и театра. В октябре 1911 года скончался газетный магнат венгерскоеврейского происхождения Джозеф Пулитцер (р. 1847). Согласно завещанию, был основан фонд его имени на оставленные с этой целью два миллиона долларов. Завещание было составлено 17 августа 1903 года. Этот день считается датой учреждения Пулитцеровской премии.
С 1917 года премия вручается ежегодно в первый понедельник мая попечителями Колумбийского университета в НьюЙорке.
Размер премии – 10 тысяч долларов.
Номинации в разделе «Журналистика»:
За служение обществу (for Public Service);За выдающуюся подачу сенсационного материала (for Breaking News Reporting); За выдающееся расследование (for Investigative Reporting); За мастерство (for Explanatory Reporting); За освещение местных новостей (for Local Reporting); За раскрытие национальной темы (for National Reporting);За международный репортаж (for International Reporting); За очерк (for Feature Writing); За комментарий (for Commentary); За художественную критику (for Criticism); За редакционный комментарий (for Editorial Writing); За карикатуры (for Editorial Cartooning); За новостную фотографию (for Breaking News Photography); За художественную фотографию (for Feature Photography).
* * *
– Контакт, девять часов, двести. Колонна! – голос Дымова звучал в наушнике помальчишески звонко, хотя он и есть мальчишка, на пятнадцать лет младше меня, какникак. А ведь сколько копий сломали Фермер и Бродяга, споря, давать «чужому» рацию или не давать? Всетаки ШураДва уломал командира, и последние несколько дней его подопечный гордо рассекал со старенькой «сороковой» «алинкой».
Я снова посмотрел на часы – стрелки показывали без двух минут три. Включил запись видео на обоих мобильниках и, используя самодельный визир, навел объективы на дорогу. Моя «Нокия» снимала общий план, а тотеновский понтовый «айфон» – крупный. Батареи заряжены под завязку, а памяти должно хватить минут на двадцать съемки. Можно было бы стереть чтонибудь из старого, но командир категорически запретил это делать. Сказал, что снимки – лишнее доказательство, что мы действительно из будущего, а не
Первыми в поле моего зрения въехали шесть мотоциклов с колясками. Ехали они парами уступом влево, так что занимали всю дорогу. Следом показался «передок Круппа», отличавшийся от нашего формой кузова и установленной в нем турелью со спаренными «эмгачами». Затем еще один «ублюдок» с десятком солдат в полевой форме войск СС, большая легковушка, еще одна… И, наконец, здоровенный, метров пять, не меньше, черный лимузин с большим флажком на правом переднем крыле.
«Есть!» – возликовал внутренний голос, Я поднял фотоаппарат, подстроил фокус и сделал первый снимок колонны. И практически сразу после этого в наушнике голос командира спокойно, даже буднично приказал:
– Всем внимание! Работаем! «БалкаТри» – товсь! – И, спустя секунду: – «БалкаТри» – огонь!
Правее, там, где дорога делала плавную широкую дугу, вспухло несколько облачков порохового дыма…
* * *
«Вот он, твой момент истины, майор! – подумал Александр, когда мимо замаскированной позиции промчалась колонна немецких мотоциклистов. – Второе лицо во вражеском государстве, как говорится, на узкой дорожке встречаешь. Права на ошибку у тебя сейчас нет. Сдохни, но дело сделай! Хотя, если принять во внимание, сколько мы готовились, дохнуть, скорее всего, не придется…» – и он сплюнул три раза через левое плечо, так – на всякий случай. В приметы он не верил, но как человек, побывавший во всяческих передрягах, коекакие тонкости ощущал. Вроде как тогда, в Молдавии, когда совершенно неожиданно выскочивший изза кучи битого кирпича «румын» вскинул свой «калаш», а он, только получивший четвертую звезду на погоны, зацепился ремнем «РПС» за так некстати торчавшую из стены арматуру. И так неудачно, что развернуться и вскинуть автомат никак не успевал. Боевик ощерился, покрепче перехватил свой автомат за смешную деревянную рукоять, а он не успевал ничего сделать: ни освободить свой ствол, ни достать пистолет, ни даже броситься врукопашную… И единственное, что оставалось, – умереть с честью. Диким усилием воли он заставил тогда себя не закрывать глаза и, ощерившись так же, как его противник, только и успел, что зло подумать: «Промахнешься, сука!». Смешно, но «румын» действительно промахнулся, хоть и разделяли их какието жалкие три метра! Пули раскрошили кирпич в двух сантиметрах от левого плеча и в одном – от правого… Потом в дверном проеме нарисовался Хохол и походя завалил «румына». Всякое бывает…
И чтобы такого «всякого» не случилось на этот раз, они с Бродягой проверили и перепроверили каждую мелочь.
Фугасы разделены на группы, каждая из которых носит свое название: «Балка» (блокирующие дорогу осколочные направленного действия), «Обруч» (основные, фугасные заряды), «Замок» (зажигательные). И теперь ему достаточно скомандовать: «„ЗамокЧетыре“ – товсь!», как ребята за пару секунд переключат управление на нужный контакт, и по следующей команде строго определенный участок дороги захлестнет огненный вихрь. Главное, вовремя команду подать, а для этого он должен видеть картину боя в целом. В силу этого он сейчас не сидит в окопе, а разместился чуть поодаль, на микроскопической возвышенности метрах в двадцати в глубь леса.
Вот Зельц сообщил о подходе колонны. 14.58. Ровно в три показался головной дозор.
«Скажи кому, не поверят! Так только в кино бывает – контакт в ровно… – и тут же мысли перескочили на насущное. – Шесть мотоциклов в две колонны. Идут уступом, занимая все полотно дороги… Они баррикадой и поработают, да и нам запас по дистанции и времени на всякий случай нужен…»
– Всем внимание! Работаем! «БалкаТри» – товсь! – И спустя секунду: – «БалкаТри» – огонь!
«Дальше еще четыре заряда „БалкиДва“ и „БалкиОдин“, но их прибережем на случай прорыва».
Визжащий смерч свинца и стали смел с седел седоков первых двух мотоциклов и зацепил водителя левой во втором ряду машины. Он выпустил руль, и его трехколесный «конь» ткнулся в бок соседу. В образовавшуюся преграду на полном ходу врубились мотоциклы последнего ряда.
В бинокль да с расстояния в сто метров это все было видно как на ладони.
«Ага, „пулеметная“ машина тормозит! „Ублюдок“ с солдатами и легковушка за ним – тоже…»
– «БалкаЧетыре», «ОбручОдин», «ОбручДва» – товсь! – «И раз, и два, и три…» – Вместе! Огонь!
Шрапнель четвертой «Балки» накрывает «тевтонскую тачанку», водитель которой повисает на руле, и неуправляемая машина катится в кювет.
Перед следующим грузовиком встает стена огня и земли – сработал первый «Обруч»… И практически в тот же момент срабатывает второй заряд – пятикилограммовый фугас, спрятанный в полотне дороги. «Все, об этих эсэсовцах можно забыть. Теперь – главная цель».
Дистанция между машинами была метров двадцать, так что у водителя черного «Хорьха» оставалось время среагировать. Идущие перед ним две машины при экстренном торможении развернуло поперек дороги, и сейчас громоздкий лимузин несло прямо на них. «Колеса заблокировались, рулем работать сейчас будет… Жаль мне его, беднягу. Вспотеет перед смертью…» – определил Александр и скомандовал: