Переиграть войну! Пенталогия

Рыбаков Артем Олегович

14 августа 1941 года. 17.37

– Унтерштурмфюрер, подойдите! – злым голосом приказал невысокий бригадефюрер.

«Ну чего тебе, носатый?» – захотелось спросить Бойке, но совершенно естественно, он этого не сделал – не хватало еще поссориться с начальником Пятого управления.

– Слушаю вас, бригадефюрер! Унтерштурмфюрер Бойке, начальник оперативного отделения СД! – молодцевато отрапортовал он.

– Докладывайте! – все так же зло бросил Небе.

– Телефонограмма о нападении на кортеж поступила в наше отделение в пятнадцать часов восемнадцать минут. С поста контроля радиоэфира передали, что пилоты самолетаразведчика, сопровождавшего колонну, зафиксировали несколько взрывов на маршруте. К сожалению, топливо у них уже заканчивалось, и они смогли сделать только два облета.

– Сожаления потом! Что они увидели?

– Колонна подорвалась на нескольких минах или фугасах. Пилотнаблюдатель, с которым я беседовал по телефону, дословно сказал следующее:

«У меня возникло впечатление, что там полкилометра дороги разом взорвалось!»

– Даже так? О судьбе рейхсфюрера чтонибудь известно?

«Похоже, что четкий доклад тебе не интересен…» – подумал Освальд Бойке и перешел к сути:

– Последний сеанс связи с колонной состоялся в восемнадцать минут третьего из Слуцка. Больше с тех пор радиомашина рейхсфюрера не отвечала. Злоумышленники также взорвали мосты на шоссе, как со стороны Минска, так и со стороны Слуцка, но я думаю, что в самое ближайшее время наши группы уже доберутся до места катастрофы.

Бригадефюрер демонстративно посмотрел на часы:

– Прошло уже больше двух часов! И они только сейчас доберутся? – передразнил он Бойке.

– Болота вокруг, господин бригадефюрер!

Эсэсовский генерал раздраженно махнул рукой:

– Что еще этот ваш пилот увидел?

– Он сообщил, что почти все машины в колонне повреждены, многие горели, несколько человек из охраны вели с кемто бой…

– Почему он уверен, что они из охраны? Что значит «с кемто»?

– Стрелявшие были одеты в полевую форму войск СС и стреляли в сторону леса, но летчики никого не разглядели.

– Сколько было оборонявшихся?

– Четверо или пятеро. Наблюдатель точно не разглядел – место было сильно задымлено.

– А более свежие данные, что там происходит, у вас есть?

– Так точно, господин бригадефюрер! В районе теперь непрерывно находится разведывательный самолет! Вы можете сами поговорить с пилотами по рации.

– Позже. Что с рейхсфюрером?

– Машина сильно повреждена. Летчики видели, что остатки охраны складывали тела погибших на обочину.

– Гиммлер среди них был?

– Не могу знать, господин бригадефюрер!

– И это Служба безопасности? – презрительно скривился начальник Управления криминальной полиции Имперского управления безопасности.

Бойке надеялся, что достаточно умеет владеть собой, чтобы его ярость не отразилась на лице.

– Многие тела обгорели, а связи с землей у летчиков нет! – невзирая на все самообладание, слова он произносил отрывисто. – А моя задача сейчас – не предположения строить, а доложить вам точные факты, господин бригадефюрер!

К ним подбежал обершарфюрер:

– Бригадефюрер, разрешите обратиться к моему командиру?

Небе кивнул.

– Унтерштурмфюрер, прибыли армейские саперы! Говорят, готовы развернуть переправу через пятнадцать минут.

– Вы свободны, Брюннер! – отпустил своего помощника Бойке. – Господин бригадефюрер, вы все слышали. Отсюда до места меньше тридцати километров, так что уже через час вы будете знать все лучше меня! Разрешите идти?

– Пока не разрешаю. Что еще сделано вами, кроме стояния в этой дыре?

– Разосланы телефонограммы во все местные отделения СД и комендатуры. Из Слуцка доложили, что полчаса назад для прочесывания выдвинулись батальон пехотного полка, два взвода охранного батальона и комендантский взвод. Правда, этого явно недостаточно – необходимо перекрыть и прочесать леса на площади более чем полторы тысячи квадратных километров. Войск нужно гораздо больше, но моих полномочий хватило только на это.

– У вас есть связь с Минском? – после недолгого размышления спросил начальник Крипо и по совместительству командир айнзацгруппы Б.

– Да, телефон в доме.

– Пойдемте. – И, повернувшись к сопровождавшим его офицерам, Артур Небе скомандовал: – Скажите «старым псам», чтобы готовили свои «волшебные чемоданчики»! Через четверть часа выезжаем на место!

Пункт связи был развернут в бывшем магистрате, или, как его называют русские, сельсовете. В просторной, по местным меркам, комнате стояло несколько оставшихся от прежних хозяев обшарпанных конторских столов, в углу возвышался монументальный несгораемый шкаф, но, кроме двух связистов у коммутатора, людей в ней не было. Заметив высокое начальство, оба вскочили.

– Связь с Ценнером мне! Быстро! – отрывисто приказал Небе.

Пока телефонисты дозванивались до минского коммутатора, пока на том конце связывались с абонентом, бригадефюрер стоял молча, в задумчивости уставясь в окно.

Беспокоить высокое начальство и привлекать к себе лишнее внимание в планы Бойке не входило, и он устроился у входной двери, наблюдая за терзаниями начальника всей криминальной полиции рейха. Спокойствие унтерштурмфюрера базировалось на обыкновенной логике, ну и опыте сыскаря, конечно. «Ловкие ублюдки, провернувшие это дельце, – не дураки. Совсем не дураки!» – подобная мысль появилась у него больше часа назад, когда поднятая им по тревоге оперативная группа встала у разрушенного моста, едва отъехав от Минска на пару десятков километров. Чему сам Освальд, как один из немногих, принимавших непосредственное участие в подготовке этой поездки, сильно удивился. Еще утром он принимал доклад

своего сотрудника, проехавшегося по тому, что русские называли совершенно неподходящим словом «шоссе». Наряды были усилены, секреты вдоль маршрута выставлены. Даже график движения войсковых колонн проверен, и каждую сопровождал ктонибудь из сотрудников СД или ГФП. А тут – раз, и мост взорвался! Как сбивчиво объяснял пехотный унтерофицер – старший поста охраны: «Все было тихо, господин офицер. Ни колонн, ни путешественников. И тут как бахнет!» Бахнуло действительно неплохо – взрывом перебило две опоры, так что настил обрушился вниз. Речка была небольшая, скорее, следовало называть ее ручьем, но берега в этом месте были топкими, а слой ила на дне таким толстым, что когда подчиненные Бойке решили форсировать препятствие вброд, то намертво «посадили» полноприводный мерседесовский грузовик. Бойке немедленно связался по радио со Слуцком – а там та же история: мост под Леньками взорван. Отправив две машины в объезд, унтерштурмфюрер одновременно послал одного из агентов назад, в Самохваловичи, чтобы тот костьми лег, но вызвал саперов.

«Настолько не дураки, что я даже удивляюсь. Первую информацию о приезде рейхсфюрера я получил четыре дня назад. Причем шифрограммой. Небе, Кубе, [198] БахЗелевски [199] и, возможно, Ценнер знали об этом раньше. Приказ на проведение подготовительных мероприятий пришел нам как раз от фон дем Баха. То есть на подготовку нападения у злоумышленников была максимум неделя. Вот ты бы, Освальд, смог так хорошо подготовиться к „приему“ важного гостя? – спросил он сам себя. И тут же ответил: – Используя служебное положение – да! А вот если по лесам прятаться и каждого патруля бояться – тогда нет! Так что этим неизвестным парням можно уже сейчас две красные скрепки на карточку цеплять! И коричневую в придачу…» [200]

198

Вильгельм Рихард Пауль Кубе(нем. Wilhelm Richard Paul Kube;13 ноября 1887, Глогау, Силезия – 23 сентября 1943, Минск) – государственный и политический деятель Германии.

После начала Великой Отечественной войны, 17 июля 1941 года, Кубе был назначен генеральным комиссаром Белоруссии (со штабквартирой в Минске). Генеральный комиссариат «Вайсрутения» был образован в составе Рейхскомиссариата «Остланд», который, в свою очередь, входил в специально созданное Имперское министерство оккупированных восточных территорий рейхсляйтера Альфреда Розенберга. Приход Кубе на эту должность ознаменовался казнью 2278 заключенных Минского гетто – саботажников и активистов. Находясь в должности Генерального комиссара, проводил жестокую оккупационную политику, сопровождавшуюся убийствами сотен тысяч мирных жителей. Один из непосредственных виновников уничтожения мирного населения в деревне Хатынь руками убийц из 118го батальона охранной полиции (Schutzpolizei) (сформированного в июне 1942 года в районе Киева главным образом из бывших военнослужащих Красной Армии, попавших в Киевский котел). В результате из 152 жителей деревни спаслось лишь трое. Одновременно оказывал помощь коллаборационистским организациям, разрешил к использованию на оккупированных территориях белокраснобелый флаг и герб «Погоня».

В реальной истории убит в 2 часа ночи 23 сентября 1943 года в Минске в результате операции, организованной советскими партизанами.

199

Эрих фон дем Бах(нем. Erich Julius Eberhard von dem Bach,1 марта 1899, Лоенбург, Померания – 8 марта 1972, Мюнхен (в тюремной больнице)) – обергруппенфюрер СС и генерал войск СС и полиции. С мая 1941 года – командующий войсками СС в Центральной России и Белоруссии. С ноября 1941 года – ССобергруппенфюрер и генерал полиции. Одновременно с октября 1942 года командовал всеми антипартизанскими силами на Востоке (в Польше, Белоруссии и России).

200

Бойке использует применявшуюся в СД и гестапо для обозначения степени опасности противников систему цветовых кодов. Красная скрепка с левой стороны карточки обозначала категорию А1 (те, кто подлежал аресту в первую очередь при подготовке к проведению мобилизации в стране). Во вторую – А2 – входили личности, которых было необходимо взять под стражу уже при объявлении мобилизации (отмечались скрепками зеленого и голубого цвета). Третью – A3 – составляли граждане, не представлявшие непосредственной опасности (отмечались скрепками зеленого цвета), за которыми, однако, в случае осложнения ситуации требовалось установить наблюдение. Вторая скрепка, прикрепляемая к правой стороне карточки, обозначала явного врага государства: скрепка темнокрасного цвета предназначалась для коммунистов, светлокрасного – для марксистов, коричневого – для террористов, фиолетового – для кляузников и сутяг. Два раза в год – 1 апреля и 1 октября – карточки проверялись на соответствие указанным в них характеристикам.