Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
Командир улыбнулся:
– А что, хорошая тема! А я мемуары напишу, если что. «Мои встречи с поэтом Окуневым». Звучит?
– Нет, если честно. А мемуары… Давай сейчас об этом не будем! Примета плохая.
– Давай, – покладисто ответил Александр. – И не переживай, время на раздумья у тебя еще есть.
* * *
Люк с Тотеном вернулись примерно через полчаса, в соответствии со вселенским законом подлости именно в тот момент, когда Емельян озаботился кормлением личного состава.
Вернее сказать, когда дошла моя очередь перекусить. Елито мы посменно – трое сторожат, трое питаются, а командир, Бродяга и Казачина в оперативном резерве.
Разносолов, естественно, никто не предлагал, но еда была вполне вкусной и уж точно – питательной.
Полностью объем усилий, прилагаемых нашим зампотылом [211] и начпродом [212] в одном лице для обеспечения отряда едой, представлял, пожалуй, только командир. За прошедший месяц я лично принимал участие как минимум в двух «спецоперациях». Оба раза мы проводили закупку еды у населения. И оба раза мы изображали «оголодавших» немцев. Хорошо еще, что с марками, как имперскими, [213] так и оккупационными, у нас проблем не было. Как пошутил Люк: «Клиент все больше денежный идет». Селяне продавали продукты охотно, а както я чуть не расхохотался в голос, услышав, как одна баба звала соседку принять участие в «спекуляции»: «Тонька, иди быстрее, эти не грабють!» Емельян во время этих экспедиций изображал переводчикаколлаборациониста и торговался со знанием дела.
211
Заместитель командира части по тылу и снабжению.
212
Начальник продовольственной службы.
213
Рейхсмарка – денежная единица Веймарской республики, Третьего рейха и послевоенной Германии с 1924 по 1948 год.
Рейхсмарка была введена 30 августа 1924 года. Она заменила бумажную марку (Papiermark), которая во время гиперинфляции 1914–1923 годов была обесценена. Курс обмена составил 1 000 000 000 000: 1 (один триллион папирмарок к одной рейхсмарке). Рейхсмарка была основана на золотом стандарте с курсом 4,2 рейхсмарки за доллар.
Хождение имперской марки на оккупированных территориях не допускалось, вместо этого были выпущены суррогатные денежные средства – оккупационные марки.
На всей оккупированной территории СССР в обращении были купюры единой военной эмиссии, выпускаемые Германией для всей оккупированной Европы, – выпуски Reichskreditkassen (Имперские кредитные кассы). Германия использовала билеты Имперских кредитных касс как «деньги вторжения», т. е. они выдавались непосредственно войсковым организациям для расчетов с местным населением. После оккупации военные деньги могли заменяться местной валютой, при этом военная валюта официально сохраняла платежную силу. Как и во многих оккупированных странах Европы, так и на захваченной территории СССР немецкие власти сохранили за национальной валютой – советским рублем – силу законного платежного средства наравне с оккупационными марками. 1 марка приравнивалась к 10 рублям, т. е. 1 марка была равна 1 червонцу.
До войны курс составлял 2 рубля 12 копеек за имперскую рейхсмарку, а принудительный курс обмена установили 10 рублей, правда, уже за марку оккупационную.
Торопливо засунув в рот бутерброд и отхлебнув из фляги водички, я, жуя, направился к «эмке», где собрался командный состав.
– …шухер небольшой есть, но не особо, – Люк уже начал свой доклад. – Посты усилены – на въезде в город сразу пятеро дармоедов околачиваются, но всей серьезности
– Понятно… – задумчиво пробормотал Фермер, внимательно разглядывая карту«километровку», расстеленную на капоте легковушки. – А ты, Алик, ничего интересного не услышал?
– Краем уха слышал, что солдат телефонным звонком по тревоге подняли, а кого конкретно ловить, не объяснили. Но местных трясут изрядно. Хоть пешего, хоть конного.
– Это есть, – подтвердил информацию Люк. – Даже тех, кто аусвайсы предъявляет, в местную комендатуру волокут.
Фермер побарабанил пальцами по капоту:
– А как вы думаете, мужики, охотно немцы от подозрительных лиц избавятся?
* * *
Минская область, поселок Валерьяны
14 августа 1941 года. 20.07
Освальд украдкой плеснул из небольшой металлической фляжки в стоящую перед ним кружку с кофе несколько глотков коньяка.
«Настоящий, французский. Пока еще осталось немного», – подумал он, отхлебнув. Он давно заметил, что после десятой чашки кофе перестает его бодрить, а вот если обмануть организм и немного выпить, то напряжение отступает и бодрость возвращается.
Он только что закончил ругаться по телефону с капитаном из службы тыла девятой армии, которому позарез надо было доставить какойто груз в Минск. Армеец кричал в трубку чтото про дело государственной важности и даже грозил какимито карами, но разрешение на проводку колонны так и не получил. Разговор закончился тем, что Бойке ледяным тоном бросил в трубку: «Государственность и важность любого дела в данном районе определяю сейчас я!»
«Еще один такой звонок, и вы сами будете разговаривать с ними, бригадефюрер! – Освальд бросил злой взгляд в спину Небе, стоявшего, словно истукан, у окна. – Подумать только, превратил офицера Службы безопасности в телефонную барышню и в ус не дует!»
На самом деле в глубине души унтерштурмфюрер понимал, что с профессионализмом старых «сыскных псов» мало кто может сравниться, а удача, улыбнувшаяся ему там, у исковерканной машины рейхсфюрера, – не больше чем удача, которая, как известно, благоволит новичкам.
Пока же поиски злоумышленников не увенчались успехом. Да, местность вокруг места нападения оцеплена, тела погибших перевезены сюда, в Валерьяны, где с ними работают медицинские эксперты крипо, сняты отпечатки следов обуви подозреваемых. Вдогонку вышли группы с собаками. Вроде все сделано согласно полицейским правилам, но Освальда не оставляло немного странное ощущение, что все эти усилия напрасны.
Сомнения подтвердились буквально по прошествии нескольких минут – стоило Бойке допить свой кофе и закурить, как дверь распахнулась.
– Небе! Это черт знает что такое! – возопил толстяк в штатском костюме, обращаясь к повернувшемуся на шум генералу, но, заметив в комнате постороннего, сбавил тон: – Господин бригадефюрер, боюсь, до утра моей группе придется прекратить работы!
– Что такое, Михельс? – Голос Небе не был раздраженным или разгневанным, скорее, в нем слышалась искренняя заинтересованность.
«Еще один „старик“, если судить по реакции самого большого тут начальника, – отметил для себя Бойке. – Эксперт или чтото в этом роде».
– Мои ребята как раз приступили к исследованию воронок и поиску фрагментов фугасов… Представляешь, – толстяк снова сбился на фамильярность, – они даже нашли остатки проводной сети! И тут – взрыв! Эти сволочи оставили миныловушки.
– Ктонибудь пострадал?
– Трегера – наповал! Войт и Гамбовски в тяжелом состоянии… – начал скороговоркой перечислять Михельс. – Еще троих зацепило! Не знаю, кого мы ловим, но скажу сразу – сволочи они изрядные! Это надо додуматься – положить килограмм взрывчатки под автомобильные аккумуляторы! Там в радиусе метров двадцати все кислотой забрызгано теперь.