"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
Для начала, раз уж речь у нас зашла о радиологической экспертизе, бросим взгляд на 15-ю главу ракитинского Opus Magnum — «Физико-техническая экспертиза. Прекращение расследования, закрытие уголовного дела».
Фантазировать Ракитин в 15-й главе начинает сразу же, буквально с первых абзацев. Уже во втором читаем чудесное:
«Гроб с телом Семёна Золотарёва забрала его мать, приехавшая с Северного Кавказа, остальные трое туристов были похоронены на Михайловском кладбище рядом со своими товарищами по группе, чьи тела нашли в феврале-марте. Теперь там поставлен общий монумент с фотографиями туристов, а также Никитина, похороненного здесь
Как-то смутно все изложено… Забрала мать Золотарева гроб с телом сына — и что дальше? Сама занялась организацией похорон в Свердловске? Или увезла хоронить на родину? Тяжко ей, наверное, было путешествовать с этаким грузом с Урала на Ставрополье? Но мы не будем сочувствовать пожилой женщине, поскольку ее визит в Свердловск целиком и полностью нафантазировал тов. Ракитин. Золотарева не приезжала в Свердловск, не забирала тело сына. И оставшиеся после сына вещи не забирала, их ей выслали посылкой после завершения следствия.
Портрет студента Никитина (в горы не ходившего, скончавшегося от болезни и похороненного неподалеку от дятловцев) размещен на общем монументе тоже исключительно в фантазиях Алексея Ракитина. Достаточно взглянуть на памятник издалека, чтобы увидеть: портретов там ровно девять, по числу погибших туристов. Подойдя поближе, можно вглядеться в лица, прочитать фамилии и убедиться: все на месте, никто не забыт.
Не все фантазии Ракитина опровергнуть так же легко — простой публикацией снимка. Вот что он, например, пишет все в той же главе своего объемистого труда:
«Поэтому в Советском Союзе источник радиоактивности мог происходить только из двух областей жизни — из армии или военной промышленности. Обе эти сферы курировались госбезопасностью, всесильным тогда КГБ».
Илл. 25. Общий монумент дятловцев на Михайловском кладбище. Фамилия Золотарева написана с ошибкой, но даже дятловеды, искушенные в расшифровке татуировок и прочих надписей, не прочитают ее как «Никитин».
В коротеньком абзаце спрятаны два утверждения, с истиной ничего общего не имеющие. Касательно «двух областей жизни» посоветуем фанатам Ракитина прогуглить тему «Радиоактивные елочные игрушки в СССР», а если этого покажется мало, можно добавить к ним «Радиоактивные наручные часы в СССР». Всплывет много интересных ссылок об источниках радиации в Советском Союзе 1950-х годов. И это еще не вспоминая о медицине с ее рентгеновскими установками, радиотерапией и прочими радоновыми ваннами.
Со «всесильным тогда КГБ» дело обстоит сложнее. Эти слова рассчитаны на читателей, воспитанных на стереотипах и даже поверхностно не интересовавшихся историей ведомства наследников Железного Феликса. КГБ — значит, по умолчанию всесильный, о чем тут спорить.
Спорить мы не будем, но кратенький ликбез проведем.
Ведомство, занимавшееся обеспечением государственной безопасности, сменило за свою историю много названий: ВЧК, ОГПУ, ГУГБ НКВД, НКГБ, МГБ, КГБ.
За десятилетия существования оно переживало и взлеты, и падения — и самое глубокое и чувствительное падение пришлось на годы нахождения у власти Никиты Хрущева.
Хрущев органы госбезопасности не любил. Наверное, не мог забыть те годы, когда даже самый высокий партийный статус мог не спасти от ночного ареста, суда, приговора, казни.
Вскоре после своего прихода к власти, в 1954 году, Хрущев ликвидировал
Более того, у чекистов изъяли из подчинения их главную военную силу — пограничные войска, которые вошли в состав МВД, наряду с внутренними войсками.
Во главе Комитета был поставлен лично преданный Хрущеву генерал Иван Серов, немедленно начавший глобальную чистку ведомства от «бериевцев» и «абакумовцев», — под этим соусом и из центрального аппарата, и из региональных управлений увольнялись сотни профессионалов в деле разведки и контрразведки.
Хрущеву этого показалось мало. Пограничные войска под начало КГБ через несколько лет вернули, не желая своими руками растить из МВД другого всесильного монстра, но генерала Серова сменил в 1958 году на посту председателя КГБ Александр Шелепин. Предыдущее место работы этого партийного и государственного деятеля — первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Легко понять, что в вопросах разведки и контрразведки Шелепин разбирался чуть хуже, чем никак. Но его назначили — для того, чтобы комсомольский экс-вожак боролся не со шпионами, а с самими чекистами.
И он боролся. Так, что серовские чистки показались цветочками. Счет уволенных профессионалов шел уже не на сотни, а на тысячи. Взамен по комсомольским и партийным путевкам в органы приходили люди, понимающие в тайных войнах примерно столько же, сколько сам Шелепин. Причем уволенных было гораздо больше, чем вновь принятых.
В феврале 1960 года Шелепин издал приказ по Комитету, в котором с гордостью констатировал, что его трудами списочная численность ведомства сократилась на 3,5 тысячи человек. И пообещал, что это еще не конец: «Не изжито стремление обеспечить чекистским наблюдением многие объекты, где, по существу, нет серьезных интересов с точки зрения обеспечения государственной безопасности».
Госбезопасность претерпела самый страшный разгром в своей истории. Назывался он благозвучно: «возвращение органов под контроль партии» — но по факту был самым настоящим разгромом.
Партия контролировала работу КГБ от и до, начиная с центрального аппарата в Москве и заканчивая последним отделом на местах. Разумеется, сами партсекретари не сидели, сутками листая папки с делами, заведенными чекистами. Для этого в их распоряжении имелся специальный орган по надзору за законностью действий должностных лиц и учреждений — прокуратура. И вот ее работники изучали документы гэбэшников чуть ли не под микроскопом: а не зреет ли где рецидив «бериевщины»?
Так что в 1959 году вовсе не прокуратура Свердловска стояла, вытянувшись в струнку, перед «всесильным» КГБ. Расклад в отношениях между силовыми ведомствами СССР в хрущевские годы был ровно противоположный. И ракитинскую фразу стоило бы немного подправить: «бессильный тогда КГБ» — так будет точнее.
Позже, в брежневскую эпоху, КГБ под руководством Юрия Андропова начнет «подниматься с колен» и постепенно отвоевывать прежние позиции, выдержит многолетнюю подковерную схватку с МВД, и победит в этой схватке (и сам министр внутренних дел Щелоков вылетит со всех своих постов и закончит жизнь самоубийством, возможно, даже с чьей-то помощью — история мутная), став действительно всесильным и оставаясь таким до нового, еще более страшного разгрома, состоявшегося в начале 90-х. Но это уже совсем другая история.