Перейди за Иордан. Судьба сильной женщины на переломе эпох
Шрифт:
Дом получился очень красивый и большой. Внизу было три комнаты и кухня, а на втором этаже была мансарда из двух комнат с балконами – один в сторону моря, а другой с видом на горы. На первом этаже была еще открытая веранда, которая приходилась на то место, где росла черешня. Но дерево трогать не стали, а сделали в полу вырез, и черешня стала жить на веранде. Весной она была усыпана белыми цветами, в которых жужжали пчелы, а под ней стоял стол под белой скатертью и плетеные стулья. Когда поспевали черешни, их рвали прямо с веранды.
Из обрезков досок построили маленький домик, в котором играли дети. Этот
Как-то дети заигрались, и Аля выбежала из домика и побежала к зарослям бамбука. Но вдруг почувствовала, что на нее кто-то смотрит, хотя кругом никого не было. Она присела под мандарин, но и тут ее кто-то видел. Она выбежала на дорожку и, чувствуя, что сейчас намочит трусики, начала плакать и звать маму.
Когда прибежала мама, девочка стояла, сжимая коленки, а по ногам уже текли струйки…
– Алинька, что с тобой, почему ты намочила трусики? и почему ты плачешь? – тормошила девочку мама.
– Понимаешь, понимаешь… – всхлипывала девочка, – мне негде было спрятаться…
– Ну что ты? Под любой кустик села бы, – успокаивала ее мама.
– Нет, я не могла. Понимаешь, не могла… На меня везде смотрел Боженька. Он везде меня видел. И мне было стыдно. Он все видит! Все, все…
Мама молча смотрела на ребенка, который так просто, так по-детски просто познал всевидение Бога. А ведь никто никогда ей о Нем не говорил. И сейчас мама ничего не сказала Але, лишь переодела ее, погладила беленькую головку и отпустила играть.
Но играть ей уже не хотелось. И как ни звал ее братишка, она ушла в дальний угол сада и там долго лежала на траве и смотрела в небо. Ей было пять лет.
О бульках и велосипедах
Это было еще до войны, в 1937 или 1938 году.
Утром папа и мама уезжали на работу, и Аля любила провожать их до калитки и смотреть, как они едут по дороге. А ехали они на велосипедах. Соседи, глядя на них, говорили: «Вон инженера на работу поехали».
Мама была красивая, с большими серыми глазами и пышными светлыми волосами. Выглядела она всегда нарядной, даже в своих недорогих ситцевых платьях.
Папа тоже был красивый. У него были карие глаза, темные волнистые волосы, высокий лоб и очень добрая улыбка. Он тоже выглядел нарядным, когда уезжал из дома: всегда в белой рубашке и темно-синих брюках, с полевой сумкой через плечо. Но возвращался он часто далеко не нарядным – то рубашка испачкана, а иногда и порвана, то брюки все в глине. Это значило, что он или пробирался сквозь кусты, или сидел над болотом и считал «бульки». Так он называл пузырьки газа, которые поднимались со дна и лопались на поверхности воды. По этим булькам он находил места со скоплением газа под болотом, т. е. места, где могли быть залежи нефти.
Однажды, когда он вот так сидел над болотом в своей белой панамке и в очках, привязанных резинкой, чтобы не спадали, и записывал в блокнот количество булек, поднимающихся за одну минуту, к нему подошел пограничник и сказал: «Гражданин, вы задержаны. Пройдемте со мной на заставу». Папа ничего не ответил, только поднял палец, как бы прося внимания, и продолжал считать бульки. «Гражданин, я к
Начальник заставы долго его расспрашивал, зачем он ходит вокруг их расположения, заглядывает во все уголки, что-то записывает и вообще кто он такой. Папа рассказал, что он геолог, что ищет месторождения нефти, сказал, где он работает, и назвал свою фамилию. Начальник позвонил по телефону и узнал, что перед ним был старший научный сотрудник абхазского научно-исследовательского института академии наук СССР. Начальник удивился, но сообразил, что, по всей вероятности, он имеет дело с человеком типа Паганеля из романа «Дети капитана Гранта», и, несколько пожурив увлеченного геолога, пожелал ему удачи в работе. Папа был очень польщен вниманием начальника.
Он вернулся к болоту, вытащил из кустов свой велосипед и поехал в институт. Очень ему понравилось на заставе, и он много рассказывал, как там все красиво, аккуратно, как много цветов на клумбах и какие дисциплинированные пограничники. А уж начальник! Такой вежливый и умный человек!
– Никогда я так близко не общался с военными. Да, прекрасная у нас армия! – Потом папа часто повторял эту фразу.
А теперь немного о велосипедах.
Папин брат, дядя Коля, жил в Свердловске и был хорошим инженером. И его как-то послали в командировку в Англию. Дядя Коля очень уважал маму и считал ее высокообразованной и умной женщиной. И он из Лондона в подарок маме прислал велосипед. Велосипеды тогда вообще были редкостью, а то, что прислал дядя Коля, было просто диковинкой! он весь блестел, был без перекладины, женский, с подставочкой, чтобы ставить на дороге. А главное, на заднем колесе с двух сторон была разноцветная сеточка, чтобы юбка не попадала в колесо. Сеточка была такая красивая, что хоть на стену вешай! Все соседи приходили смотреть на мамин велосипед. А когда она ехала, все оглядывались на нее, вернее, не на нее, а на велосипед.
Папин велосипед был самым обыкновенным, и с ним часто что-нибудь случалось. Сначала папа чинил его сам, а потом оказалось, что на горе живет Шота, мастер на все руки. Он мог и цепь подтянуть, и «восьмерку» исправить молотком, и заклеить камеру – настоящий мастер! У Шоты тоже был велосипед, и они с папой часами просиживали над починкой своего транспорта.
Потом папа взял Шоту на работу, и он получил высокое звание – стал буровым мастером. Он очень хорошо бурил скважины и собирал образцы пород.
Когда у мамы появился новый велосипед, старый пошел на запчасти. После этого и папин велосипед приобрел приличный вид. Правда, он не блестел и у него не было цветной сеточки на заднем колесе, но зато это был настоящий боевой конь и верный папин друг.
Девочка Аля
Папа… Такое дорогое слово…
Папа, такой добрый и такой влюбленный в свою геологию, в поиски чистых вод и осушение болот дивной земли Колхиды.
Он часто брал с собой Алю в экспедиции: и к вершинам снежных гор, откуда брали начало ручейки, сливающиеся потом в реки, и на равнины, покрытые болотистыми кочками, между которыми стояла темная вода, рассадник малярии.