Пернатый змей

Лоуренс Дэвид Герберт

— Донья Карлота дома? — спросила Кэт.

— Нет, сеньора. Хозяйка уехала.

— А дон Рамон?

— Да, сеньора! Он здесь.

Пока она колебалась, нервничая, во дворе появился Рамон в своем ослепительно белом крестьянском наряде.

— Я приехала повидать вас, — сказала Кэт. — Не знаю, может, я не ко времени. Но могу уехать обратно.

— Нет, — сказал он. — Рад видеть вас. А то мне что-то было одиноко. Не знаю, почему. Поднимемся наверх?

— Господин! — сказал шофер негромко. — Мне надо остаться?

Рамон сказал ему

несколько слов. Шофер был встревожен и не хотел оставаться. Он сказал, что к такому-то часу ему нужно быть в Сайюле. Явная отговорка. Видно было, что ему не терпелось убраться восвояси.

— Тогда лучше отпустить его, — сказал Рамон Кэт. — Вы не возражаете, если вас отвезут домой на лодке?

— Не хочу доставлять вам лишние хлопоты.

— Спокойней будет отпустить этого приятеля, а вы сможете уехать на лодке, когда пожелаете. Так мы все будем чувствовать себя свободней.

Кэт расплатилась с шофером, и «форд» с дребезгом развернулся, выехал со двора и что есть мочи помчался обратно.

Рамон сказал несколько слов двоим вооруженным молодым людям, и те послушно встали на страже у парадных дверей.

— Зачем вам нужна вооруженная охрана? — спросила она.

— О, они опасаются бандитов, — ответил он. — Всякий раз, когда где-нибудь происходит мятеж, все боятся бандитов. Потому что мятежи неизменно порождают бандитов.

— Но откуда они берутся? — спросила Кэт, когда они входили во внутреннюю дверь.

— Из деревень, — сказал он, закрывая за ними тяжелую дверь этого входа и вставляя в пазы толстые и длинные, от стены до стены, железные перекладины.

Теперь внутренняя аркада была как маленькая тюрьма, поскольку крепкие железные ворота в конце прохода, обращенном на озеро, были надежно заперты. Она посмотрела сквозь них на маленький круглый бассейн. В нем плавало несколько голубых водяных лилий. Дальше в ослепительном блеске солнца призрачно бледнело озеро.

Слугу отослали на кухню, и Рамон с Кэт по каменной лестнице поднялись на верхнюю террасу. Какое чувство одиночества, каменной тоски и потерянности могла навевать гасиенда! Запустение, одинокость, безжизненность исходили как будто от самих ее каменных стен.

— Но откуда конкретно берутся бандиты? — продолжала она расспрашивать.

— Откуда угодно. Главным образом, как говорят, из Сан-Пабло и из Ауахихика.

— Это совсем близко! — воскликнула она.

— Или из Сайюлы, — добавил он. — Любой из простых людей в больших сомбреро, которых вы видите на рыночной площади, может оказаться бандитом, когда занятие бандитизмом становится выгодной профессией и не карается с должной суровостью.

— Трудно в это поверить! — сказала она.

— Это так очевидно! — заметил он, опускаясь в одно из кресел напротив и улыбаясь ей через ониксовый столик между ними.

— Думаю, вы правы! — кивнула она.

Он хлопнул в ладоши и появился Мартин, его слуга. Рамон тихо отдал какое-то распоряжение. Слуга ответил еще тише, полушепотом. Они кивнули друг другу,

и слуга удалился, шурша сандалиями.

Рамон говорил приглушенно, сдавленным голосом, что было обычным в стране, как будто все опасались говорить громко и потому переходили на опасливое бормотание. Кэт с неприязнью отметила это. Она сидела, глядя на покрытое рябью светло-коричневое озеро мимо густых манговых деревьев, плоды на которых меняли цвет, будто постепенно раскалялись. Горы на другом берегу потемнели. Над ними лежала тяжелая, но еще далекая туча, из которой внезапно и тревожно сверкнула молния.

— А где дон Сиприано? — поинтересовалась она.

— В настоящий момент он не просто дон Сиприано, а генерал Вьедма, — ответил Рамон. — Охотится за мятежниками в штате Колима.

— Это очень опасно?

— Скорей всего, нет. В любом случае он получит удовольствие, преследуя их. Он сапотек, и большинство его солдат — из этого горного племени. Им нравится преследовать иноплеменников.

— Я удивлялась, почему его не было с вами в воскресенье, когда вы выносили статуи, — сказала она. — Считаю, это был невероятно мужественный поступок.

— Действительно так считаете? — рассмеялся он. — Ошибаетесь. Чтобы вынести что-то, а затем уничтожить, не нужно и половины мужества, которое требуется, чтобы дать жизнь чему-то новому.

— Но прежде нужно уничтожить старое.

— Те ветхие идолы? Да, конечно. Но это бессмысленно, если вам нечего предложить людям взамен.

— А вам есть что предложить им?

— Думаю, есть. А вам?

— Пожалуй, — ответила она несколько нерешительно.

— Думаю, мне есть, что им предложить, — сказал он. — Я чувствую, во мне рождается нечто новое. — Он смеялся над ней, над ее неуверенностью. — Почему бы вам не стать одной из нас, не присоединиться к нам? — добавил он.

— Как? — спросила она. — Выйдя за дона Сиприано?

— Не обязательно. Не обязательно. Не обязательно выходить за кого-то замуж.

— Что собираетесь делать дальше?

— Я? Собираюсь вновь открыть церковь — для Кецалькоатля. Но я не люблю одиноких богов. Их должно быть несколько, вместе им, думаю, будет веселей.

— Нужны ли человеку боги? — сказала она.

— Ну конечно. Человек не может обходиться без вышних сил, так мне кажется.

Кэт молчала с упрямым видом.

— Человеку нужна еще и богиня. Это тоже дилемма, — добавил он, смеясь.

— Мне было бы крайне неприятно, — сказала Кэт, — если бы пришлось стать богиней для людей.

— Для обезьян? — улыбнулся он.

— Да! Конечно, обезьян.

В этот момент он выпрямился и прислушался. Прозвучал выстрел, который Кэт услышала, но не обратила на него внимания; она приняла его за выхлоп мотора машины или даже катера.

И вдруг: треск короткой перестрелки.

Рамон стремительно встал, как проворная быстрая кошка, со стуком закрыл железную дверь на верхней площадке лестнице на засовы.