Персидские юмористические и сатирические рассказы
Шрифт:
— Милый Маршал, опять брешешь. Хочешь показать, что ты такой важный.
— Нет, душа моя! Какой там важный! Был бы важный — либо удрал бы, либо… А, будь что будет!
Толстому Маршалу было ещё далеко до старости, а голова его была уже совсем лысой. Он весь пылал и лоснился от алкогольных паров. Выругавшись, он стал прищёлкивать пальцами, приплясывать и напевать:
— За все, накупленное мною, Заплачено сполна душою —
Это вам не баклажаны покупать! Все вокруг смеялись, плясали, хлопали в ладоши, подбадривая его.
— Маршал, тебе помогла
Продолжая веселиться, Маршал весь расцвёл:
— Помогла, да ещё как!
— А что это такое — драконова пилюля? — спросил господин Учитель.
— Это нечто величиной с орех фундука и цвета чёрной туши.
— Я спрашиваю, для чего она?
— Ага! Это уже существенный вопрос. Она для людей, у которых ослабевает зрение оттого, что они слишком много читают. Ведь у Маршала в последнее время здорово глаза ослабли. Бедняга совсем было уже утратил способность читать. Инженер привёз ему из Японии несколько «драконовых пилюль». Зрение стало таким острым, что и не говори! Теперь он может держать книгу в одном углу комнаты, а читать её из противоположного.
Маршал изобразил оскорблённую добродетель:
— Но клянусь, я читаю не так уж часто.
— Если слишком редко, жена обрушит крышу тебе на голову!
Вдоволь натанцевавшись и устав, Маршал снова уселся на своё место. На красном лбу и лысине выступили крупные капли пота. Он обратился к хозяйке:
— Ханум, милая, да стану я жертвой твоих ручек, да умереть мне ради твоего ясного, как луна, личика, будь добра, возьми чистый платочек, намочи его, потом выжми как следует и дай мне, да умереть мне вместо тебя! — И, получив платок, продолжал: — Да буду я твоей жертвой, я же тебя очень люблю, ты знаешь? Дай-ка поцеловать твой чудный лобик. Так что, когда твои дети вернулись домой, ты успокоилась?
— Знаешь, какие первые слова произнесла Парванэ? — спросила хозяйка. — Она бросилась в мои объятия и сдавленным голосом воскликнула: «Мамочка, я больше не поеду в Англию, я хочу остаться с тобой!»
Маршал растроганный под влиянием алкоголя, схватился руками за голову:
— Вай-вай, ты разрываешь мне сердце, дорогая моя, милая моя, ведь нельзя поступать так жестоко с детьми!
— Ни мне, ни их папаше некогда заниматься ими. Так всем лучше.
Чтобы не выслушивать его пьяные проповеди, хозяйка отошла подальше.
Маршал мокрым платком вытер лоб и лысину. Господин Учитель, глядя на его лысую голову, вставил острое словцо. Все захохотали.
— Ладно уж,— скромно потупился Маршал,— мы-то, несчастные, забитые, бедные, от всех терпим — от вас тоже стерпим.
— Ну и скромник нашёлся! Послышался голос ещё одного приятеля:
— Я поднимаю рюмку за здоровье друзей!
Все удивлённо обернулись, так как он не пил. Оказалось, у него в руках черешня [189] .
189
Слова
Все грохнули со смеху. Хозяин воскликнул:
— Да возьмёт тебя небо с твоими глупыми шутками! Твои шесть месяцев ещё не кончились.
— Что за шесть месяцев? — спросил Маршал.
— У него вырезана часть желудка, а он не может удержаться: шесть месяцев пьёт, а когда чувствует себя на грани смерти, даёт зарок — и шесть месяцев постится. Как раз сейчас у него этот шестимесячный пост.
— Посмотри на тех! — сказал Доктор.
В другом углу гостиной рядом с мужчиной стояла женщина с бокалом в руках. Она была молода, красива, изящна, стройна, в элегантном дорогом платье, обнажавшем до половины бюст,руки, плечи и спину. Платье держалось на узенькой ленточке, завязанной на шее. Она слишком громко разговаривала, слишком громко смеялась. Чёрные блестящие глаза, прелестный рот, улыбка, озаряющая живое лицо. Речь её, жеманно-кокетливая, волновала слушающих. Разговаривая, она делала чувственные движения. Женщина, с её красотой и жеманством, напоминала начинающую, но в будущем весьма дорогую проститутку.
Молодой человек, стоящий рядом с ней, был хорошо сложен, чисто выбрит, но волосы свисали до воротника. На нем была рубашка в розовую полоску и костюм в крупную клетку. Галстук был таких необъятных размеров, что его хватило бы на платье для его спутницы, наподобие того, в каком она была. Лицо его выражало смесь гордости, уверенности в себе и самодовольства, происходивших не от ума, а от глупости.
— Посмотри на них!
Посол повернул голову и процедил со скрытой завистью и едва уловимой ревностью:
— Да смотрю!
— Красива, стерва, здорово красива!
— Эта красота и помогла ей в жизни, а может быть, и усложнила её.
— Ты её знаешь?
— Да, причём хорошо. Она очень рано вышла замуж. К тому же какое замужество! Попала как кур в ощип! Ведь ханум весьма страстная! А муж её такой битюг, что и говорить не стоит,— смесь невежды и бабника. Прожив с мужем несколько лет и сделав несколько абортов, ханум с ним развелась. Потом она стала любовницей бывшего мужа. ещё год они прожили таким образом, пока он не уехал за границу. Тогда она вышла замуж. её новый муж — настоящий мешок с деньгами, ханум поймала его в свои сети. Теперь она по нескольку раз в год ездит за границу— одна — и там возобновляет связь со своим первым мужем.
— Да ну! И муж не возражает?
— Знаешь ли, муж, говорят, получает от ханум удовольствие только глазами, он доволен и горд тем, что у него красивая жена. Но у него не хватает сил, чтобы свернуть с пути целомудрия. Говорят, у него с женой — мирное сосуществование. Он выполняет все её прихоти и обеспечивает её деньгами. И не мешает ей ни в чем. А ханум завлекает в свои сети красивых молодых людей одного за другим. Тот, по-деревенски одетый, с недоступно-идиотским выражением лица,— последняя добыча ханум.