Перстень Агируса

Левченко Виктория Эдуардовна

Эмили, Дик и я переглянулись, моя подруга кивнула, как бы говоря, что она согласна остаться в поместье до завтра, Дик тоже, видимо, был не против. Возражения нашлись только у меня:

— Марк, у нас в Грейхолле есть два кота, собака и две птицы и их нужно покормить вечером, поэтому мне придется вернуться, — сказала я, сожалея в душе.

— Ничего страшного, Энни, мы с тобой можем после ужина съездить к тебе домой, накормить всех питомцев и вернуться. Если хочешь, конечно, — добавил он.

На это мне было нечего возразить, да и не хотелось, и я согласилась.

Профессор допил свою кока-колу и мы стали слушать что же было дальше.

—

Следующей ночью на лесной дороге в полумиле от замка стояла закрытая карета, запряженная четверкой хороших лошадей. В ней находился Иоганн, муж Ангелики, с их маленьким сыном Людвигом на руках. Я подсыпал снотворное в пиво караульным, охраняющим ворота, и они уснули, таким образом, путь к бегству был открыт. Стоя в темном месте неподалеку от ворот, я с волнением ждал появления Ангелики. Прошло уже два часа и я начал не на шутку опасаться, что мой продуманный план может провалиться. Изредка кто-нибудь проходил мимо меня и тогда я вжимался в стену, стараясь слиться с нею в темноте. Я уже принялся обдумывать, что же делать и как помочь Ангелике, когда она, наконец, появилась. Молодая кормилица бежала к воротам что было сил, прижимая к груди запеленутого младенца. Я выступил из тени ей навстречу, женщина от неожиданности шарахнулась в сторону, но, узнав меня, сдавленно прошептала:

— «Скорее, ваша милость, боюсь, Грета что-то заподозрила, как бы не выслали погоню за нами!»

Я принял у нее младенца и мы побежали к карете. Как только Ангелика и я с младенцем на руках уселись, Иоганн передал Людвига матери, а сам перебрался на козлы, чтобы править лошадьми и мы отправились в спасительную Англию.

— «Ангелика, ты пришла позже, чем я думал, расскажи, как все произошло», — попросил я.

— «Дело в том, что сегодня поздно вечером его светлость попросил Грету прийти к нему в спальню. Она провела там полтора часа, поэтому получилась задержка. Когда его светлость уснул, Грета пришла в мою комнату, где я находилась с младенцем ее светлости Марии. С собой она принесла своего новорожденного сына и уложила его в колыбельку принца. А мне приказала отнести принца в ее комнату, оставить его там одного, возвратиться к ней и покормить ее сына. Все получилось в точности так, как вы, ваша милость и сказали мне. Как только я с маленьким принцем вышла из комнаты, так сразу бросилась бежать сюда».

— «Ты все очень хорошо сделала Ангелика, спасибо тебе», — сказал я с чувством.

— « Вы пообещали, ваша светлость, что позаботитесь обо мне и моей семье, я доверилась вам, вы не обманете меня?».

— «Ну что ты, Ангелика, я не обману и не брошу твою семью. Обещаю, что всегда буду заботиться о вас», — сказал я, прижимая к груди своего спасенного маленького племянника, которого я решил вырастить и воспитать, как родного сына.

В те времена подобное путешествие занимало много дней, было тяжелым и рискованным. Несмотря на несколько происшествий, случившихся в дороге, мы, в конце концов, благополучно высадились на берег Англии и добрались до Мейсен Мэнора. На землю моего поместья ступили пятеро: Иоганн с Ангеликой и сыном Людвигом, и я со своим маленьким племянником, которого, как вы уже наверняка догадались, звали Марк.

Глава 16. Дар приходского священника

На ужин была подана запечённая шотландская форель с бататом, мелкий отварной картофель, щедро посыпанный зеленью, салаты, овощи, сыры и темный, ароматный хлеб домашней выпечки. Мое внимание привлек сыр коричневого цвета — Марк объяснил,

что его только сегодня привезли для Альфреда из Дании, профессор любит этот сорт сыра. Я попробовала кусочек и мне понравилось.

Вошла Рэйчел Слейтер, неся большое блюдо с виноградом, абрикосами и персиками, украдкой оглядела гостей выражавшим неодобрение взглядом, и вышла.

После ужина мы с Марком поехали ко мне домой, чтобы накормить домашних питомцев.

— Значит ты принц?, — спросила я парня, как только наш ягуар миновал ворота поместья.

— Да, но для меня это никогда не имело значения, а уж, тем более, сейчас.

— Твоя история, Марк, звучит, как фантастика, — слушая профессора, я верила каждому слову, но сейчас меня охватило чувство нереальности услышанного.

— Энни, когда ты дослушаешь рассказ дяди до конца, то поймешь, что ничего фантастического в нем нет, — Марк подумал и добавил:

— Если сказать точнее, то моя история не более фантастическая, чем история твоей семьи и ваших чудесных рецептов.

***

Когда мы вернулись, то нашли Эмили, Дика и профессора в зимнем саду, который располагался в пристройке с правой, восточной стороны здания.

Все стены зимнего сада, кроме западной, были из стекла и, как объяснил Марк, представляли собой сложную, управляемую конструкцию. По велению компьютера окошки слегка приоткрывались и закрывались, кондиционер и увлажнитель воздуха включались и выключались в соответствии с заложенной программой. Таким образом в помещении поддерживался постоянный микроклимат.

В первые секунды воздух показался влажноватым, но это ощущение быстро исчезло, тем более, что мое внимание переключилось на множество прекрасных орхидей, растущих на стволах, а также из земли, и даже свисающих с диковинных лиан, протянувшихся высоко над головами от стены к стене. Рядом со мной находилось незнакомое деревце с рыхлой корой, на ветке которого прямо перед моими глазами покачивалась гроздь великолепных цветков. Крупные лепестки, вывернутые под необычным углом были ослепительно-белоснежными, а в центре располагалась розетка ярко-оранжевого цвета с длинными, в десять дюймов, упругими, зелеными нитями-тычинками, с крупными «шапочками», обсыпанными пыльцой.

Здесь росли невысокие пальмы, бананы, папоротники, различные цветущие кустарники. Островками располагались и благоухали невысокие заросли лаванды и розмарина. Не было ни одного цветочного горшка или ящика. Все растения росли из клумб, огражденных каменными бортиками, а между ними были проложены вымощенные гладким камнем дорожки. В центре зимнего сада находилась площадка с садовыми скамейками и столиком. С одной стороны площадки был устроен маленький водоем размером примерно шесть на четыре фута. В нем росли несколько голубых нильских лотосов, между стеблями которых плавали красные рыбы и сновали, кажется, подросшие личинки тритонов и головастики.

Мы сели на скамьи и я заметила у своих ног движение — мимо проползла черепаха. По сходням, сделанным, похоже, именно для нее, она преодолела бортик, забралась на клумбу и стала поедать листовой салат, посаженный, видимо, как раз для этой цели.

В довершении привлекательной картины послышалось тихое птичье щебетание и я заметила на ветке деревца четырех волнистых попугайчиков, которые уже устроились на ночлег.

Эмили спросила профессора:

— И что же, сэр, в Англии вы с Марком оказались в безопасности, вас не пытались преследовать?