Перстень Агируса
Шрифт:
— Я не знаю, как ты воспримешь то, что вскоре услышишь. Позволь мне поцеловать тебя сейчас — это придаст мне уверенности.
Я не произнесла ни слова, но мои глаза ответили Марку, что я совсем не возражаю.
Парень поцеловал меня страстно, жарко. Он шептал ласковые слова обнимая и прижимая меня к себе, но потом выпустил из объятий и отступив на два шага, неожиданно спросил:
— Как ты думаешь, Энни, сколько мне лет?
— Тебе примерно двадцать пять лет...
— Нет, больше!, — Марк хмыкнул.
— Двадцать шесть?, — предположила я.
— Больше!!, — на лице
— Тебе двадцать восемь лет, — я продолжала упрямо отгадывать.
Нет, мне не показалось.
Марк снова скрипнул зубами и на его прекрасном и обычно сдержанном лице отразилась настоящая мука! Я не осмелилась продолжать свои догадки, видя, что мой парень испытывает сильнейшее душевное волнение. Никогда не видела Марка таким встревоженным, расстроенным и колеблющимся одновременно. Как будто он принимал важное и болезненное решение.
Я застыла, как безмолвная статуя, а Марк стоял в двух шагах напротив, скрестив руки на груди. Он смотрел мимо меня, красивые брови строго сведены, по лицу пробегает тень сомнения, грудь резко вздымается из-за учащенного дыхания. Весь его вид мгновенно стал суровым и даже устрашающим, а ведь еще несколько минут назад Марк был так нежен, так жарко обнимал меня, что я до сих пор чувствую горячую пульсацию в животе.
А что я так удивляюсь? Разве я не знала, что у Марка есть тайна, большая, давняя и серьезная тайна! Может быть сейчас он приоткроет ее для меня? Возможно любимый думает в это мгновение: «Сказать ей или не сказать?», — и мучается в сомнениях?
Наконец, Марк вздохнул, его волшебные глаза обратились на меня, взгляд потеплел и я услышала тихие слова:
— Любовь моя...
Я чуть не упала, кровь бросилась мне в голову, Марк еще не признавался мне в любви, и вдруг это нежное, словно выдох, и страстное «любовь моя». Я едва не заплакала от вихря чувств внутри меня.
— Иди ко мне, — прошептал он, взял меня за руку, мягко притянул к себе и обнял за талию.
Я робко подняла глаза на любимого, сохраняя молчание, а он не смотрел на меня, а только крепче прижал к себе. Я слышала, как стучит его сердце и всем телом осязала учащенное дыхание Марка.
Его губы почти коснулись моего уха, когда Марк Веттингер прошептал:
— Анна, я люблю тебя, я потерял сон и душевный покой, впервые увидев тебя. И еще знай, что за всю мою долгую жизнь я никогда так не любил.
Я молчала. Во-первых, из-за того, что задыхалась от желания, и не было воздуха, чтобы говорить. Близость тела Марка, его чуть заметный, тонкий, но такой явно мужской запах вскружил мне голову, а мое сердце странным образом билось мощными толчками одновременно в двух местах тела: где-то в районе шеи и внизу живота. А, во-вторых, я боялась спугнуть этот момент неосторожным словом, боялась разрушить волшебное состояние счастья.
Кроме того, перед моим мысленным взором возник виртуальный образ Эмили, строго грозящей мне пальчиком и говорящей: «Не будь доступной, Энни, не показывай Марку, как сильно он тебе нравится. Когда парень борется за девушку, он сильнее любит ее! А легкая добыча менее ценна для мужчины».
Я попыталась было сдержать
Тщетные попытки. Пока я старалась контролировать свое дыхание, Марк заглянул мне в глаза и легко коснулся губами моих губ — словно сорвал маленький поцелуй. Ну вот, все старания насмарку, я запыхтела еще сильней и даже прижалась к нему сама, почувствовав животом его тело, в горле защекотало, а по затылку поползли мурашки. Кажется, я пропала!
Но тут Марк невольно пришел мне на помощь. Видимо, он принял решение и хотел мне что-то рассказать. Парень посмотрел на меня и это возымело отрезвляющий эффект. Я увидела, что лицо его снова стало суровым, а глаза просто потемнели от печали.
— Так ты хочешь знать сколько мне лет, Анна?, — голос Марка прерывался и звучал глухо.
— Да..., — только и смогла выдавить я из себя.
— Ты помнишь свое последнее предположение, относительно моего возраста?
— Помню — двадцать восемь лет, — я вдруг ощутила огромное напряжение, которым было пронизано все вокруг и сам Марк, зрачки которого внезапно расширились, наверное от выброса адреналина, что показывало колоссальную силу терзающих его эмоций! Даже воздух между нами, казалось, был натянут, как тетива арбалета— тронь — выстрелит!
— В десять раз больше.
— Что в десять раз больше?, — не поняла я.
— В десять раз больше лет, Анна, мне двести восемьдесят лет.
Мои ноги внезапно подкосились. Я не упала, нет, просто осела на траву. Почему-то я сразу поверила, что Марк говорит правду. Да, я совершенно уверена, что он не лжет. К чему была бы столь нелепая ложь? Не такой Марк человек, чтобы устраивать подобный балаган. И сила его переживаний, сомнений перед признанием указывала на правдивость этого невероятного факта.
Да, я поверила, что это правда, … вот только сознание мое не могло вместить, понять ее, мышление вдруг парализовалось и моя голова стала похожа на компьютер, который «завис» от непомерной нагрузки.
Марк сорвался с места и устремился к своей машине.
— Куда он?, — подумала я и захотела встать, но слабость и апатия, охватившие меня не позволили сдвинуться с места.
А мой парень (ха, парень, подумаешь, двести восемьдесят лет!) уже бегом возвращался ко мне, неся бутылку с водой и стакан. Он сел рядом на траву и дал мне попить. А я отрешенно думала. Итак, Марку двести восемьдесят лет, а выглядит он на двадцать пять. Кто же он? Инопланетянин, вампир? Ну уж нет, что за бред!
— Кто ты?, — спросила я.
— Я — агирус 26— человек, у которого, в силу действия одного препарата, генный механизм старения работает таким образом, что я, если и старею, то не больше, чем на один год за столетие. Нам с тобой, Анна, нужно поговорить, поехали ко мне домой, это длинный разговор.
— Прости, Марк, не сегодня. Я не очень хорошо себя чувствую.
— Я напугал тебя?
— Нет, мне не страшно, просто слишком многое случилось за эту неполную неделю. Я думаю, что мне надо отдохнуть, поспать.