Первая кровь
Шрифт:
— Путилова ждем, герр Сандлер, — произнес Петька. — Ща появится — и сразу к машине.
— И куда же делся Путилофф? — поинтересовался Михаэль. — По дороге я его не встретил.
— Да он это, по малой нужде за сараюшки побежал, — доверительным шепотом произнес Петька.
— Да что-то долго не идет, — добавил Сашка. — Думаем, приспичило по большому…
Сандлер недовольно поморщился, а затем произнес:
— Так позовите! Не помер же он там.
— Вовка! — во
Не получив никакого ответа, Сашка развел руками:
— Не слышит, что ли?
— Вовка! Ты где?! — крикнул Незнанский. — Эй!
— Заканчивайте орать! — распорядился Михаэль. — На нас уже прохожие внимание обращают! Куда он побежал?
— Вот по этой тропинке, — указал Петька.
— Пойдем, посмотрим, где он там застрял, — недовольно буркнул Сандлер, направляясь к кустам.
— Я ж говорил, проверить нужно! — попрекнул Петьку Чернюк. — Вдруг случилось чего?
— Да ладно, — отмахнулся Петька, семеня следом за наставником, — что с ним может случиться?
Картина, открывшаяся взгляду Сандлера, изумила Михаэля: на пустыре за сараями на груде бревен лежал Путилов с разбитым в кровь лицом. Над Вовкой, держа мальчишку за горло одной рукой, нависал тощий небритый субъект в мятом пиджаке в елочку. В другой руке уголовника Михаэль заметил нож. Заточенное лезвие медленно приближалось к глазнице курсанта.
— Подожди, сопляк, глазик выколю… — на мотив «Яблочка» напевал вор, явно намереваясь вонзить нож в живую плоть.
— Отпусти пацана, гнида! — Мальчишки и не заметили, когда табельный «люгер» оказался в руке мастера-наставника.
Уголовник на мгновение отвлекся от своей жертвы. Повернувшись на звук, он обнаружил, что находится на мушке у немца.
— Не бери на понт, танкист! — просипел уголовник, кольнув Вовку ножом. — Спрячь волыну — а то порешу малолетка!
— Валяй, — не дрогнув, произнес Сандлер, — тогда пулю точно словишь! Отпустишь — я подумаю…
— Шухер, Веревка! — В воздухе свистнуло — в правое плечо Сандлера рядом с ключицей воткнулся нож.
Грохнул выстрел. Несмотря на рану, Михаэль чудом попал преступнику в голову: пуля разворотила Веревке верхнюю челюсть. В стороны брызнули кровавые ошметки, зубы и осколки костей. Ноги уголовника подломились, и он рухнул на мальчишку. Морщась, Михаэль перекинул пистолет в левую руку и выстрелил несколько раз вслед Горбылю, пытающемуся скрыться сквозь лаз в заборе. Бандиту повезло: стреляя с левой руки, Сандлер лишь легко подранил беглеца. Вскрикнув, Горбыль ввинтился в дыру и растворился среди базарных палаток.
— Ушел, сволочь! — выругался Михаэль, убирая
Пока он возился, мальчишки бросились к Вовке. Столкнув на землю бездыханное, но еще теплое тело Веревки, пацаны принялись тормошить залитого своей и чужой кровью Путилова.
— Вовка! Вовка! Ты живой? — кричал на ухо другу Петька.
— Как он? Как? — спрашивал Незнанского Сашка, не решаясь прикоснуться к Путилову.
— Сам не видишь! — огрызнулся Петька. — Плохо! Вовка! Вовка!
Путилов пошевелился и застонал.
— Живой он, Сашка, живой! — запрыгал от радости Незнанский.
— И почему я не удивлен? — произнес Михаэль, подойдя поближе. Сквозь пальцы руки, которой он зажимал рану на плече, сочилась кровь. — Только Путилов мог во что-нибудь этакое вляпаться!
— Герр Сандлер, вы ранены? — спросил наставника Сашка. — Кто вас?
— Сам виноват, — ворчливо отозвался Михаэль. — Расслабился, вот и получил… Тот, второй, нож метнул. Еще бы чуть — и в шею… Что с Путиловым?
— Живой, слава Богу, герр Сандлер!
— Это я и сам вижу, — произнес Михаэль, — конкретнее: раны есть?
— Не понять, — отозвался Петька, — все кровищей залито…
— Ладно, разберемся… А этот? — Сандлер пнул уголовника носком сапога.
— А этому вроде каюк, — произнес Сашка. — Ловко вы попали…
— Если бы не нож, я бы ему точно в лоб закатал, — не без гордости произнес Михаэль. — Жаль, второго упустил!
— А ну руки в хору! — На пустырь, привлеченные выстрелами, выскочили вооруженные автоматами полицаи — та же злополучная троица, которой утром мальчишки сдали вора. — Хто стрелял? — настороженно водя стволом из стороны в сторону, проревел старший патруля — Пантелей.
— Я стрелял, — спокойно произнес Сандлер, удостоив блюстителей порядка лишь мимолетным взглядом.
— Хто таков? По какому праву шмаляешь? — развязно поинтересовался Пантелей, не разглядев в Сандлере арийца — слишком чисто для немца тот говорил по-русски, да и форма мастера-наставника спецшколы была без общевойсковых знаков различия.
— Как разговариваешь с немецким офицером, скотина? — Превозмогая боль, Михаэль выпрямился, даже ростом стал выше, и воинственно выпятил нижнюю челюсть.
— Это ты-то немец? — хохотнул, не поверив словам Сандлера, Пантелей. — Еще раз спрашиваю, хто таков? Аусвайс есть? Ну? — Пантелей недвусмысленно передернул затвор. Сопровождающие его полицаи поспешили последовать примеру старшего группы — синхронно лязгнули железом.
— Пожалеешь! — «через губу» процедил Михаэль, здоровой рукой расстегивая клапан кармана гимнастерки.