Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны
Шрифт:
5. Постыдна история с уже упомянутой «боевой характеристикой», которую Жуков заготовил на Ефремова. В ней все — от начала до конца — чистейшей воды клевета.
6. Бездеятельность главкома Западного направления Жукова (имевшего в своем подчинении 14 армий и 3 кавкорпуса!) при попытке частей 33-й и 43-й армий соединиться в районе Шеломцы (до которых оставалось 500 м!) наверняка послужит основанием следующему поколению историков назвать ее если не преступной, то практически необъяснимой!
В целом же вся жуковская «Ржевская» эпопея (Ржевско-Вяземская, 1-я и 2-я Ржевско-Сычевская и др. операции), характеризующая его «наступательные» возможности, удручает своими тяжелейшими последствиями и неоправданным количеством понесенных жертв. «Долгие годы считалось, что подо Ржевом погибли 50-70 тысяч наших воинов (при расчете по нашим официальным «методикам». — B.C.). Это
184
Известия. 1999. 12 марта.
7. Будучи болезненно тщеславным, Жуков пытался доказывать, что принимал участие практически во всех операциях ВОВ. Вот наиболее характерный пример. В связи с массовым обращением участников Курской битвы к Рокоссовскому с вопросом: почему Г.К. Жуков в своих воспоминаниях искажает истину, приписывая себе то, чего не было, Маршал был вынужден обратиться со специальным письмом к главному редактору Военно-исторического журнала, в котором указал: «...В своих воспоминаниях он (Жуков. — B.C.) широко описывает проводимую якобы им работу у нас на фронте в подготовительный период и в процессе самой оборонительной операции. Вынужден сообщить с полной ответственностью... что изложенное Жуковым Г.К. в этой статье не соответствует действительности... (выделено мной. — B.C.). Жуков Г.К. впервые прибыл к нам на КП в Свободу 4 июля, накануне сражения. Пробыл у нас до 10-11 часов 5 июля и убыл якобы на Западный фронт... Жуков Г.К. отказался даже санкционировать мое предложение о начале артиллерийской контрподготовки, предоставив решение этого вопроса мне, как командующему фронтом... В подготовительный к операции период Жуков Г.К. у нас на Центральном фронте не бывал ни разу» [185] . Без комментариев.
185
Военно-исторический журнал. 1992. № 3. С. 30-32.
8. Нетерпимость Жукова к критике его действий в ходе событий в 1939 году в районе Халхин-Гола, Берлинской и других операциях. Расчищая как бы дорогу своим «Воспоминаниям» и считая, что объективную оценку хода боевых действий может давать только он, маршал не постеснялся облить грязью своих достаточно авторитетных, имеющих право иметь собственное мнение и оценки конкурентов-мемуаристов Чуйкова и Воронова, написав на них, по сути, донос генсеку Хрущеву: «... Никита Сергеевич! Конечно в воспоминаниях В.И. Чуйкова имеется немало хороших фактов, особенно тех, которые взяты из армейской и фронтовой печати о героике солдат, сержантов и офицеров. Но в целом его воспоминания не соответствуют идейным требованиям ЦК (выделено мной. — В.С.) и хуже всего то, что они дают богатую пищу (?! — В.С.) западным борзописцам для фальсификации истории Великой Отечественной войны... Думаю, что в таком виде печатать воспоминания и книгу («Конец третьего рейха» — В.С.) явно нецелесообразно. Недавно я прочел мемуары Н.Н. Воронова. Чего он только не наплел в своих воспоминаниях... Прошу Вас принять меры, которые Вы сочтете необходимыми, чтобы прекратить опорочивание моей деятельности...
Маршал Советского Союза Г. Жуков. 18 апреля 1964 года, (выделено мной. — В.С.)» [186] .
Но это все примеры, связанные с фронтовым периодом. Хотя можно взглянуть на деятельность Жукова чуть шире и по некоторым эпизодам (их вполне достаточно) оценить стороны его характера применительно к условиям послевоенной деятельности.
Лауреат Государственной премии РФ Президент Академии военных наук М.А. Гареев мог бы быть более объективным и честным в отношении нашей военной истории, ее действующих лиц, в частности, Г.К. Жукова. Его заслуги перед Родиной по достоинству оценены. Но в заслугах — не вся правда, и не весь полководец.
186
Сегодня. 1995. 4 апреля.
Г.К. Жуков не был безупречным служакой. Он побил все рекорды незаконного присвоения трофейного имущества, пригнав только одной мебели целый эшелон (7 вагонов!). И дело совсем не в «заговоре СМЕРШа», так как первый «сигнал» поступил не от этой «организации», а от Булганина, который еще 23 августа 1946 г. доложил Сталину, что: «В Ягодинской таможне (вблизи г. Ковеля) задержано 7 вагонов, в которых находилось 85 ящиков с мебелью... мебель принадлежит маршалу Жукову...» [187] .
187
Военные архивы России. Вып. 1. С. 184.
Это уже потом, в январе 1948 года в соответствии с указанием Сталина работниками МГБ у Жукова был произведен ряд негласных обысков на квартире и даче с целью «разыскать и изъять... чемодан и шкатулку с золотом, бриллиантами и другими ценностями... чемодан обнаружен не был... этот чемодан все время держит при себе жена Жукова и при поездках берет его с собой...» [188] .
Было обнаружено огромное количество картин, гобеленов, мехов, различных тканей (я так и не смог себе представить как выглядят 4000 м подобных материалов). Разразился скандал. 12 января 1948 г. последовало объяснение маршала в ЦК ВКП(б) Жданову и передача 3.2.48 этого имущества (по 14-ти описям) управлению делами СМ СССР. Но таинственный чемодан (как и его содержимое) в этих описях не упоминался...
188
Там же. С. 189, 191.
Видимо мало кто обратил внимание на заметку в «Вечерней Москве» от 21.7.95 (больше ни одна газета эту информацию не печатала): «...сенсацией стала покупка внука маршала Жукова Александра Жукова. Он купил виллу «Ли» — одну из самых дорогих на Берегу Смеральда, заплатив за нее четыре миллиона швейцарских франков. Раньше вилла принадлежала герцогине Кентской, представительнице одной из самых богатых семей Великобритании. Новый сосед Александра Жукова — бывший глава правительства Италии Сильвио Берлускони, который считается самым богатым человеком не только в Италии, но и в Испании...». Не исключая того, что официальная продажная цена могла быть занижена, а достатка торгующего нефтью внука маршала вряд ли хватило бы для совершения столь грандиозной по цене покупки, и вспомнив об «испарившемся» семейном чемодане, сам я ограничусь только констатацией этого удивительного факта и от комментариев воздержусь, надеясь, что читатели (и Гареев, применив свое умение отличать «версию» от «домыслов») выводы сделают сами -кому какой нравится.
Часто говорят, что Хрущев-де показал себя неблагодарным по отношению к Жукову, который поддержал в трудную минуту генсека. Но при всей своей очевидной простоватости и малообразованности Хрущев все же сообразил, что держать у себя под боком во главе многомиллионной армии в должности Министра обороны самовлюбленного, не терпящего никаких возражений человека, смерти подобно. Чего стоит одно его заявление — «ни один танк не сдвинется с места без моего приказа» [189] . Поэтому его решение снять Жукова представляется совершенно верным, ибо ни один здравомыслящий глава государства не допускает подобного варианта «сидения на бочке с порохом» и делает все, чтобы такой ситуации избежать. Сразу после «маршальского» совещания у Сталина в 1946 году, на котором все военачальники высказали Жукову в лицо то, что он действительно заслуживал, однако не ставили вопроса о каком-либо наказании (кроме Голикова), он был направлен командующим Одесским военным округом.
189
Спутник. 1988. №9. С. 43.
Не многие знают, что там Жуков сразу «закрутил» такую карусель, (пренебрегая Законом, ввел некое подобие полувоенного положения), что секретарь обкома взмолился перед Сталиным — «уберите его из Одессы». Убрали, и на Уральском округе он уже стал жить по мирным законам своей страны.
В должности министра обороны Жуков проявил свои далеко не лучшие человеческие качества:
• стал в недопустимой, как всегда грубо-оскорбительной форме разгонять политорганы, хотя это следовало бы (и поделом!) делать установленным законодательным порядком;