Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны
Шрифт:
— неуместная «экономия» боеприпасов (об этом я уже говорил);
— переоценка результатов боев 14-15 апреля (не заметив отвода войск противника, Жуков сократил (?!) продолжительность артподготовки с 30 до 20-25 минут);
— обе танковые армии вводились в условиях, когда оборона противника не была подавлена;
— не был отработан и вариант допрорыва танковыми армиями тактической обороны немцев (все исполнялось в режиме «импровизаций»);
— преждевременный ввод танковых объединений создал хаос в оперативном построении общевойсковых армий, вызвал нарушение их тыловых коммуникаций, неразбериху в управлении войсками.
Теперь примеры:
— «артиллерийская подготовка проведена по пустому месту, так как противник
— «танки не были приготовлены к ночной стрельбе. В момент наступления стреляли вслепую» (командир танковой роты 68-й тбр);
— «боевые порядки фактически перепутались, что дало возможность противнику наносить нам ущерб даже неприцельной стрельбой» (1083 сп 312 сд и др.);
— «большинство ранений произошло не на минных полях противника, а на наших» (политотдел 69-й армии);
— «наступила ночь и вот начался кошмар: идут волны наших бомбардировщиков, и сгружают свой груз на мой штаб, на колонны и боевые порядки 8 гв. МК и 11 гв. ТК, жгут наши танки..., убивают людей. [Из-за] этого мы на 4 часа прекратили наступление» (Катуков, I гв. ТА). Нечто подобное происходило и в зоне действия 3 гв. ТА Рыбалко: «...двое с половиной суток мы были под ударом своей авиации».
Что касается идеи Г.К. Жукова использовать 143 прожектора, то иначе как казусом или скорее грубой ошибкой это назвать нельзя. Вот оценки:
— «прожекторный свет дал возможность противнику сосредоточить свой огонь по местам скопления наших войск, чем объясняются такие большие потери» (69 А);
— Чуйков (8-я гв. армия): «... мы отлично знали, что после 25-минутного артналета такой мощности, как было на плацдарме, ничего нельзя было увидеть ... все поле закрывается стеной пыли, гари и всем, чем хотите. Василий Иванович (Казаков, командующий артиллерией фронта. — B.C.)tкогда мы с Вами сидели на высоте 81,5, когда засветились прожекторы, которые находились в 200-300 метрах от нас, мы их с вами не видели и не могли определить, светят они или нет ... реальной помощи войска от этого не получили» (выделено мной. — B.C.).
Подобных примеров не перечесть. Поэтому продолжим движение к Берлину. Прорвав оборону на Зееловских высотах и напутствуя войска на штурм Берлина, Жуков, опять-таки подогревая нездоровый «скоростной» режим (давай! давай! вперед!), явно их дезориентирует, отдавая следующее распоряжение.
«22 апреля 1945 г. 22.45
№ 00595/оп
1. Оборона г. Берлина противником организована очень слабо (?! — B.C.), а операция наших войск по взятию города развивается очень медленно...» [171] .
171
Там же. Оп. 2307. Д. 193. Л. 114.
На самом деле все было значительно сложнее. Берлин был разбит на девять укрепрайонов, каждый из которых обороняли до 15 тыс. человек. Кроме того в городе действовало множество боевых групп, сформированных из отошедших (или разбитых в предыдущих боях) немецких соединений. Особую опасность представляли так называемые танково-истребительные подразделения. Они состояли из 20-25 человек, имели на вооружении 8-10 гранатометов «фауст» или «оффенрор», 2-3 легких пулемета и т. п. Немцы активно использовали и подземные сооружения, которые были построены специально для оборонительных боев. Они обороняли каждый квартал, каждый дом, этажи, отдельные квартиры.
В целом Берлинская операция, к сожалению, является образцом неорганизованности и безалаберности.
Объективную оценку операции дадут беспристрастные (как я надеюсь) историки последующих поколений. М.А. Гареев и его сторонники такой
Такого бедлама после 1942 г. не было, пожалуй, при проведении ни одной наступательной операции: фронт полез на фронт, армии на армии, дивизии на дивизии. Все перемешалось — люди, танки, разгранлинии. Например, полной неожиданностью для Жукова стал захват Бранден-бурга танкистами Лелюшенко. В момент, когда Конев докладывал в Москву о взятии этого важного стратегического пункта, Жуков отдавал приказ своим кавалеристам «немедля повернуть на юг» с задачей занять Бранденбург до подхода войск 1-го Украинского фронта. Из доклада о боевых действиях 1 гв. ТА с 16.04. по 2.05.45: «... 9. В боях за г. Берлин наступление было концентрически-звездным, все имели задачи и стремились выйти к центру... Взаимная информация совершенно недостаточна (разные армии и фронты). Это приводило иногда к обстрелу артиллерией своих соседей» [172] . По несколько раз в сутки командующие фронтами докладывали Сталину об «спешном продвижении» к центру Берлина.
172
Там же. Оп. 2356. Д. 766. Л. 234.
28 апреля И.С. Конев обратился к Г.К. Жукову с просьбой об изменении направления наступления 1-й гв. ТА и 8-й гв. А, так как «...они режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающие на север... О вашем решении прошу сообщить» [173] .
Жуков, проявив свойственную ему «любезность», вместо ответа «собрату по оружию» направляет Сталину нечто среднее между жалобой и доносом (как в армии говорят, «телегу») с ходатайством о необходимости изменения разгранлинии с I -м Украинским фронтом. В этом документе однако есть очень любопытная концовка: «... Докладывая изложенное, прошу установить разграничительную линию... или разрешить мне сменить (выделено мной. — B.C.) части 1-го Украинского фронта в г. Берлине» [174] . («Голубая мечта»! — убрать Конева, чтобы потом говорили: «Берлин взял Жуков!»).
173
Там же. Ф. 236. Оп. 2712. Д. 346. Л. 152.
174
Там же. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 193. Л. 161.
Относительный порядок был наведен только 28 апреля [175] , когда были уточнены разгранлинии между фронтами.
Завершил же Берлинскую операцию Жуков прямым подлогом, издав секретный приказ о якобы взятии рейхстага в 14.25 30 апреля 1945 г., хотя бойцы 150-й сд генерал-майора В.М. Шатилова и 171-й сд полковника А.И. Негоды в это время лишь подошли к Королевской площади перед рейхстагом (до него оставалось метров триста), покрытой завалами, надолбами и баррикадами.
175
Там же. Ф. 3. Оп. 11556. Д. 18. Л. 113.