Первая мировая и Великая Отечественная. Суровая Правда войны
Шрифт:
«...Когда появился приказ Жукова, наши солдаты еще только сделали первую попытку выбраться на площадь и тут же залегли, не поднимая головы, прижатые шквальным огнем. Самое потрясающее то, что в секретном приказе маршала, кроме благодарности войскам своего фронта, описывались и подробности взятия рейхстага: «Противник в районе рейхстага оказывал ожесточенное сопротивление нашим наступающим войскам... Бои внутри главного здания рейхстага переходили в неоднократные рукопашные схватки. Войска 3-й ударной армии... сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня 30.04.45 г. в 14.25 (выделено мной. — В.С.) подняли на нем наш советский флаг... (Совинформбюро, «сбросив» 25 минут, сообщило о взятии рейхстага 30 апреля «в четырнадцать часов». — B.C.).
...Прижатые огнем к земле солдаты продолжали лежать на площади... Шатилов велел передать трубку командиру полка (Зинченко. — B.C.) «...Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то примите все меры любой ценой (выделено мной. — B.C.) водрузить
176
Известия. 1995. 23 нюня.
Однако поклонники Жукова не должны забывать, что все эти игры «кто быстрее» проводились на живых (тогда еще) людях!
Вот что говорили участники двух научных конференций (в 1946 г.) по «опыту» Берлинской операции:
— Катуков (1-я гв. ТА): «... Когда мы вышли к Зееловским высотам, развернулись и устремились вперед, все наши попытки успеха не имели. Все кто высунулся вперед, моментально горел, потому что на высотах стоял целый артиллерийский корпус противника, а оборона на Зееловских высотах сломлена не была.
... Ведь у меня погибло 8 тыс. танкистов, 4 командира бригад, 22 комбата, несколько командиров полков, две сотни танков...».
— Рыбалко (3-я гв. ТА): «... В Берлине работало два фронта ... Мы должны были идти, но подчинены быть одному командующему. Один военачальник должен отвечать за такую операцию. ... Чуйков выходит и дает предписание освободить пути и получается — не то драться, не то спорить. На этот спор ушли сутки».
— Бахметьев (3-я гв. ТА): «... У Ангальтского вокзала все перемешалось. Одни войска идут в одном направлении, другие — в другом».
— Переверткин (69-й ск): «... с 22 апреля по I мая корпус вел тяжелые уличные бои в Берлине. За 10 дней он пять раз менял направления ... Корпус не имел опыта боев в крупном населенном пункте ... Корпус потерял — без трех человек — 5 тысяч бойцов и командиров».
И последний пример.
Эту быль рассказал мне подполковник Н., участник Берлинской операции. Итак, снова о танках, вернее о том, как командование 1-м Белорусским фронтом применяло их в городских условиях (чтобы никто не удивлялся — откуда вдруг взялся «чечено-грозненский опыт»).
«1945 год. Берлин. Начало аллеи «Франкфурктер Тор» (Франкфуртские ворота). По направлению к центру города в кильватер выстраивается наша танковая бригада. Впереди, до самого центра, разбитая улица, в развалинах домов которой, в подвалах, засели сопливые мальчишки с фаустпатронами. Почти так же, как мы видим иногда по телевизору раздельные старты лыжников на первенстве мира, когда через секунд тридцать по писку системы «Лонжин» стартер командует — «пошел», вот так же, почти с тем же интервалом, той же командой — «пошел», пускали в последний путь танки моей несчастной бригады, с боями прошедшей кровавый путь до фашистской столицы. Казалось бы все позади — вот она Победа. Но нет, так просто у нас не бывает... Каждая машина проскакивала 400-600 метров, после чего конец был для всех одинаков — танк расстреливался в упор фаустпатронами и, с учетом крайне разрушительного заброневого действия этого нового для нас боеприпаса, мало кто из членов экипажа имел возможность спастись. Прикинув эту арифметику, я без труда рассчитал, что жить мне осталось минут шесть. Но видимо везуха была на моей стороне — когда перед моим танком осталось всего две машины, эту бессмысленную бойню остановили. Кто принял решение я не знаю, да и было не до выяснений...».
Как бы в подтверждение сказанного, при просмотре архивных документов тех дней, неожиданно натолкнулся на боевое распоряжение от 21.04.45 командующего 3-й ударной армией (эдакий «рояль в кустах») командиру 9-го танкового корпуса И.Ф. Кириченко о необходимости «активизировать действия танковых бригад на Берлинском направлении».
Однако предложенный командармом В.И. Кузнецовым рецепт «активизации» оказался настолько поразительным, что текст этого распоряжения достоин опубликования полностью.
«Вы плохо выполняете не только мои приказы, но и тов. Жукова. Прикажите командирам бригад возглавить на головных танках свои бригады (?! — B.C.) и повести их в атаку на Берлин, иначе ни чести, ни славы своего корпуса Вы не завоюете.
О панцерфаустах будете потом рассказывать детям (?! — B.C.)
Кузнецов» [177] .
177
ЦАМО, Ф. 233. Оп. 2356. Д. 776. Л. 126.
Даже не знаю с чего начать. О столь новом построении наступающих танковых бригад, когда их командира в нарушение общепринятых правил и законов военного искусства, в приказном порядке заставляют не руководить боем, а лично возглавлять атаку, узнаю впервые. Невольно вспоминается эпизод из фильма «Чапаев», где легендарный Василий Иванович в далекие годы Гражданской войны, передвигая на столе картофелины, поучает своих незадачливых командиров: «Где должен быть командир при атаке? Впереди! На боевом коне!» И если это неверное утверждение в какой-то степени простительно не имеющему достаточного военного образования автору
Что же касается низкопробного юмора командарма о «панцерфаустах», то смело можно утверждать: после подобных построений в черте города атакующих колонн танковых бригад многим и многим детям обещанных рассказов о панцерфаустах услышать не пришлось, так как количество «рассказчиков», к сожалению, было сведено до минимума...
В «Докладе о боевых действиях 1 гв. ТА с 16 по 2.05», представленном в июне 1945 г. (№ 00322) начальнику штаба ГСОВ в Германии, в частности, указывается, что: «...анализ причин безвозвратных потерь танков и СУ в уличных боях за город Берлин показывает относительное увеличение потерь танков от фаустпатронов (до 10%. — B.C.), применяемых немцами в больших размерах во время уличных боев» [178] . И там же: «...б) боевые потери в уличных боях характерны повышенным количеством машин, вышедших из строя от фаустпатрона» [179] . Всего 1 гв. ТА с 16.04 по 2.05.45 безвозвратно потеряла 232 бронеединицы (45,3%), из них во время уличных боев в г. Берлине — 104 ед. (45%) к общему количеству потерянных танков и СУ. Без повреждений — 7% [180] .
178
Там же. Л. 187-258.
179
Там же. Л. 244.
180
Там же. Л. 245.
Вот на таком «высоком» оперативном уровне заканчивали войну, где «запевалой» («любой ценой»!) был Жуков!
Закончить же Берлинскую эпопею следует уникальным документом - выговором Сталина Жукову, в котором просматриваются многие из недостатков последнего. Какие-либо комментарии в данном случае излишни.
«Указание Верховного Главнокомандующего Военному Совету Группы советских оккупационных войск в Германии с требованием отменить приказ по Группе об огульном наказании командного состава за мародерские действия отдельных военнослужащих
20 сентября 1945 г. 16.00
№11131
Маршалу Жукову
Генерал-полковнику Малинину
Генерал-лейтенанту Телегину
Я случайно узнал вчера от СМЕРШ, что Военный совет Группы советских оккупационных войск в Германии издал приказ от 9 сентября с.г., где он, отмечая мародерские действия отдельных военнослужащих, считает необходимым наказать весь командный состав от сержантов и офицеров до командиров рот включительно (подчеркнуто мной. — B.C.) путем перевода офицерского состава до командиров рот включительно на казарменное положение с тем, чтобы командиры были расположены вместе с подчиненными с обязательством командирам взводов и командирам рот постоянно находиться со своими подчиненными.
Как оказалось, копия этого приказа не была послана в Генеральный штаб.
Я считаю этот приказ неправильным и вредным(подчеркнуто мной. — В.С). Он неправилен ввиду его огульного характера и несправедливости, так как из-за мародерских действий отдельных военнослужащих огульно и несправедливо наказывается весь командный состав до командиров рот включительно. Он вреден, так как он не укрепляет дисциплину, а наоборот, ломает ее, дискредитируя командный состав в глазах рядовых. Я уже не говорю о том, что если этот приказ попадет в руки руководителей иностранных армий, они не преминут объявить Красную Армию армией мародеров.
Прошу Вас немедленно отменить этот приказ. Найдите форму для отмены приказа, которая бы не набрасывала тень на командование Группы. Я не пишу Вам формального приказа Ставки об отмене Вашего приказа, чтобы не ставить Вас в неловкое положение, но я требую, чтобы:
1. Приказ был отменен немедленно с донесением об этом в Генеральный штаб.
2. Подобные приказы, имеющие серьезный характер, не издавались впредь без предварительного сообщения в Ставку о Ваших соображениях.
3. Копии всех Ваших приказов посылались в Генеральный штаб. Советую Вам усилить политическую работу в войсках группы и почаще прибегать к суду чести, вместо того, чтобы пугать людей приказами и таскать офицеров в суд как проворовавшихся уголовников (подчеркнуто мной. — B.C.).
Я думаю, что это будет лучшее средство для ликвидации мародерских действий.
Сталин» [181]
181
ЦАМО. Ф. 3. Оп. 11556. Д. 18. Л. 206-207.