Первая спасательная
Шрифт:
– Прежде всего я хотел вам сказать,- начал он немного торопливо, - то есть... мой долг сказать вам всем... вы сегодня работали... просто образцово. Так и начальству об этом доложу, - выпалил он облегченно.- Вы для своих... для наших засыпанных товарищей... делали все, что могли. Надеюсь, что и завтра мы все... вся наша первая спасательная докажет... своими руками и всей душой. Вот что хотел я сказать вам... как ваш товарищ.
Стало тихо.
– - Понятное дело, - отозвался наконец крепильщик, - мы в грязь лицом не ударим.
–
– Еще бы, - ответил крепильщик за всех.
– Нам все одно: коли нужно, так мы безо всяких...
Пепек встал, поплелся к оркестриону, будто желая внимательно рассмотреть нарисованную на нем богиню с лирой в руках.
– Спасибо, - с жаром сказал запальщик.
– Значит, завтра снова начнем битву...
Щелк!-оркестрион заиграл марш "Кастальдо", музыка так и загремела. Огорченный Андрее умолк, а Пепек отвернулся от оркестриона, глупо ухмыляясь.
– А я думал, господин взрывник уже кончил. Теперь не остановишь, сказал он как бы в оправдание, возвращаясь к столу.
– Черт побери, славно маршировалось под эту музыку!
– вздохнул крепильщик.
– Трам-тара-рам там-та-да! Эх, ребята!
Андрее в душе взбесился, но виду не показал и стал притопывать в такт.
– Вам нравилось в армии?-спросил он вдруг у Мартинека.
– Да.
– Где вы служили?
– В саперах. Я был капралом.
– Я тоже, в двадцать восьмом пехотном, в Праге. А ты?
– В Пардубице, саперный полк.
Андрее сразу растаял, поднял кружку и подмигнут Мартинеку. Крепильщик в свою очередь понимающе прищурился и тоже выпил. Пепек свирепо фыркнул: извольте радоваться - у пса Андреса будет теперь союзник - только этого недоставало! Он попытался перехватить взгляд голубых глаз Мартинека и кивнул,- мол, тпрру, братец, не связывайся с этим типом; но крепильщик молча улыбался и думал что-то свое; а "Кастальдо" гремело до своего торжественного конца.
И вдруг Пепек просто остолбенел.
– Ах, дьявол!
– вырвалось у него.-Адам!
В дверях трактира и вправду стоит длинный Адам, оглядывает зал ввалившимися глазами; увидев Андреса, он удивленно качает головой...
– Адам, иди сюда, дружище!
– Что? Адам? Вот так штука!
– Черт побери!
– тихонько срывается с языка Пепека.
– Опять, значит, с Марженкои ничего не получилось.
– И тут же громогласно: - Ну, иди же, садись с нами, Адам! Откуда ты взялся?
На смущенном лице Адама появляется подобие улыбки.
– Раз уж вся команда собирается... Бог в помощь,- здоровается он в сторону Андреса, не зная куда сесть; всякий старается освободить ему место, но Адам подставляет стул к углу стола и растерянно усаживается.
– Адам, а ты бывал когда-нибудь в трактире?
– Что?
– Не впервой ли ты сегодня в трактире?
– Не впервой, но...
–
– - Ну вот, теперь мы все в сборе, - благосклонно оглядел Андрее свою команду, но, наткнувшись на отчужденные взгляды, слегка даже опешил.
– Мы-то в сборе, - многозначительно сказал Пепек, и наступила тишина; запальщик беспокойно заерзал па стуле, вот-вот встанет и уйдет...
– Послушайте, Андрее, - слышится благодушный голос крепильщика, почему вы такой пес?
Странно - запальщик, кажется, почти ждал этого вопроса: он уселся поплотнее п взял в руки свою кружку.
– А ч-черт!
– присвистнул Пепек и нетерпеливо наклонился вперед; дед Суханек испуганно вытаращился, медлительный Адам внимательно уставился глубоко запавшими глазами, Матула разжал кулаки и взволнованно запыхтел; все, кроме голубоглазого Мартинека, впились взглядами в серое лицо Андреса.
Андрее поднял глаза - они смотрели страдальчески, но спокойно.
– Я не пес, - произнес он тихо. Все ждут, что он скажет дальше, но запальщик беспомощно пожимает плечами.
– Нет, не пес я.
– Ну, хорошо, - недовольно говорит Мартинек.Да на людей вы собакой кидаетесь.
– Разве я кого зря обидел?
– восклицает Андрее, обводя всех взглядом.
Крепильщик повел плечами.
– Нет, зря не обижали, но... Ведь вы сами видите, как все о вас думают, верно?
– Я только выполняю свой долг, - возразил запальщик и снова пожал плечами.
– Что поделаешь!
– Да, но вам хочется, чтоб его все выполняли. Нельзя же от всех требовать, чтоб каждый собачился на себя, как вы - а вы и на себя злитесь, Андрее, вот в чем ваша беда. Он не виноват, - добродушно обратился крепильщик к остальным.- Ну, он ростом не вышел и все этак на цыпочки становится, так ведь?
– Что ж, не вышел, - с горечью произнес запальщик.
– Вам легко говорить. Меня даже в армию брать не хотели, только по третьему разу взяли; какой, мол, из него солдат, - недоросток! Так я им показал, что я настоящий солдат; тогда уж, милый мой, меня перестали называть сморчком. Пес-капрал,так стали звать. Ох, и муштровал же я солдатиков! А в войну... мне дали большую серебряную медаль. Потом говорили: Андрее, оставайтесь на сверхсрочной, из вас выйдет ротный; да я задумал жениться... И девушки тоже смеялись - сморчок, мол, замухрышка. Нелегко мне пришлось, ребята!
– Вот оно что, гляди-ка, - рассудительно заговорил молодой великан. Я это понимаю, только насто тебе незачем гонять. Все мы знаем - Андрее в своем деле понимает, голова у него варит, и все, что он скажет, правильно, так и сделаем. А вот волю языку не давай; чем больше ты кричишь, тем виднее, что ты замухрышка... Ну да, нам-то все равно, - примирительно добавил крепильщик.
– Мы уж как-нибудь твой характер выдержим.
Запальщик, как ни странно, был почти растроган.
– Вот видишь, - буркнул он, - мы, солдаты, говорим все напрямик...