Первая жена
Шрифт:
Мужчине было года тридцать два – тридцать три. Выглядел он вполне ухоженно и даже элегантно. Не какой-то избитый костюм и привычный галстук. На нем была теплая кофта из мягкой шерсти, а под ней футболка с длинным рукавом. Аня вместо вдумчивого отношения к формулам и уравнениям отмечала сочетание цветов, разглядывала крупную вязку кофты. Кстати, как называется этот вид мужской одежды? Пуловер? Блейзер? Мягкий пиджак? Нет, пиджак вряд ли. Может, кардиган? От какого-то его вопроса она непроизвольно вздрогнула и покраснела:
– Так на какую теорему мы опираемся при объяснении
Аня мучительно вглядывалась в текст, не понимая, чего от нее хотят. Оказывается, она так далеко ушла мыслями от математики, что абсолютно тривиальный вопрос повис в воздухе без ответа.
Преподаватель со вздохом откинулся на спинку стула. Весь его вид говорил о том, что такой слабой ученицы он никак не ожидал увидеть. Было видно, что он устал и раздосадован бессмысленной потерей времени и тщетностью затраченных усилий.
Аня извинилась:
– Давайте я дома дорешаю и на следующем занятии вам покажу. Просто я сегодня что-то рассеянна. Извините меня.
– Хорошо, мы с тобой встречаемся еще два раза. А там уже и Петр Ефимович возвращается, продолжите с ним.
С тех пор этот новый педагог – Вадим Иванович – не выходил у Ани из головы. Вернулся из командировки Петр Ефимович, возобновились привычные уроки с ним в прежнем режиме… Но Аня каждый раз бежала на занятия с затаенной надеждой: вдруг Вадим зайдет, вдруг случайно встретится в коридоре… А может, опять Петр Ефимович уедет куда-то, ну мало ли куда человеку надо – старенькую маму навестить или симпозиум какой… И вновь Аня сможет позаниматься с Вадимом…
Но ничего подобного не происходило, занятия шли своим чередом, и долгое время Аня не видела Вадима Ивановича. Чувство, не подкрепляемое новыми впечатлениями, начало таять, затихать, оставляя лишь легкую грусть в девичьем сердце, пока однажды она не встретилась с ним вновь…
*
В вузе периодически проводился День открытых дверей. Мероприятие организовывалось для абитуриентов. Аня такие «утренники», как она называла их про себя, не посещала. Зачем? Это надо тем, кто еще не определился с выбором будущей профессии, или, определившись, задумывается над формой подготовки к поступлению. Ну в смысле… какие курсы, в каком институте, где больше знаний дают, какое расписание занятий и прочая информация. А Ане все давно было ясно, она сделала свой выбор. Но Петр Ефимович просил помочь. К подобным мероприятиям всегда привлекались добровольцы – встречать абитуриентов, раздавать вспомогательные материалы, ну и прочие мелочи…
Аня, естественно, откликнулась, пришла к установленному часу и… столкнулась в коридоре с Вадимом.
– Здрасьте… – пролепетала она, отчего-то вдруг резко покраснев.
– Добрый день, – индифферентно отреагировал тот, похоже не узнав свою случайную ученицу.
– Не помните меня? – Аня приостановилась, провоцируя тем самым мужчину на разговор.
Он внимательно взглянул на нее, напрягая память. Аня сама пришла на помощь:
– Мы занимались с вами… Два раза. Я ученица Петра Ефимовича.
Он спокойно ответил:
– А-а! Как же, помню. Аня, по-моему?
Она радостно закивала.
–
– Да! Все хорошо! Вот Петр Ефимович попросил помочь… А вы тоже здесь? – задала она глупый вопрос.
Он усмехнулся:
– Как видите!
На протяжении всего Дня открытых дверей Аня ходила окрыленная. Она буквально порхала, успевая все: и раздавать материалы, и провожать старшеклассников в аудитории, и отвечать на бесконечные вопросы сопровождающих их родителей. Вопросы были практически одни и те же; они казались Ане настолько бессмысленными и откровенно глупыми, что ей хотелось крикнуть: «Вы что, и вправду такие тупые?! Или глупеете от волнения за своих чад?!» Но ничего подобного она, конечно, не произносила. Ей вообще, по большому счету, все нравилось в этот день, все было мило и приятно, и любое раздражение сразу же улетучивалось, едва возникнув…
А после мероприятия она пила чай с преподавательским составом. Всей компанией они сдвинули рабочие столы, застелили легкой скатеркой, спрятанной вместе с посудой в необъятном шкафу. Аня по неопытности думала, что шкаф хранит важные рукописи, объемные папки с документами, научные труды, многотомники классиков, современные монографии и всякие-разные рефераты и дипломы. Но внутренности кафедрального шкафа скрывали совершенно другое. Посуду, початые и полные бутылки различного алкоголя, печенье, чай, кофе, сахар, варенье и даже разносолы в трехлитровых банках.
Кроме еды и кухонной утвари Аня увидела утюг, плед, подушку, какие-то коробки и запасы бумаги.
Видимо, многотомники и научные труды кафедры хранились в других местах. Впрочем, раздумывать о всяких глупостях не стоило, и Аня, счастливо светясь, любовалась Вадимом, периодически заставляя себя опускать глаза и переключать внимание на кого-то другого. Да вот хотя бы на секретаря Верочку, которая была ненамного старше самой Ани, училась на вечернем отделении второго курса и уже больше года работала на кафедре.
– Да не волнуйся ты, поступишь! – уверяла она Аню. – Вот я… Недобрала один балл, меня на вечерний взяли. Так я и рада! Поначалу думала – переведусь после первой сессии. А потом передумала. Лично мне вечерний очень даже подходит. И деньги зарабатываю, и учусь здесь же, никуда ездить не надо, и всех преподавателей знаю на факультете. Чем плохо? Отлично! Так что не переживай! Не дневной, так вечерний… Скажите, Вадим Иванович?
Тот мягко отстранился от эмоционально настроенной Верочки, которая норовила заглянуть ему в глаза в поисках поддержки.
– Да-да! Все правильно вы говорите, Верочка! Только у всех разные задачи в жизни. Для Ани наверняка предпочтительнее дневное отделение. Так или нет, Анечка?
Аня стряхнула с себя внутреннее оцепенение и смущенно проговорила:
– Да, наверное… Конечно… Я как-то и не думала по-другому.
Верочка как-то странно на нее посмотрела и сменила тему:
– Давайте пить чай! Вот уже и чайник закипел! Петр Ефимович, вам кофе?
– Да что там кофе? – Петр Ефимович открыл шкаф. – Давайте мы по рюмашке выпьем. Вадим, не возражаешь?