Первая жена
Шрифт:
Вадим сказал вдруг:
– Я хочу угостить вас кофе. Пойдемте! У нас в буфете такие вкусные десерты…
И заговорил про кофе, сладости, про то, что после ремонта у них и столовая преобразилась, и банкетный зал открылся. А буфет, в который раньше брезговали заходить даже вечно голодные студенты, стал совсем другим: свежайшие продукты, большой ассортимент. Казалось, он говорит без остановки, чтобы не дать ей возможности отказаться, вставить слово, задать ненужный вопрос. Надежда сама не заметила, как оказалась втянута в это его движение, в этот кажущийся абсурдом разговор, в водоворот его ничего
Она пришла на разговор в душевном смятении, она встревожена и по вполне объяснимым причинам взволнована за дочь, а тут… Человек, к которому у нее заочно были сформулированы претензии и слова недовольства, вдруг тянет ее по лестницам и этажам, ведет в какой-то буфет пить кофе. И при этом говорит бесконечно, возбужденно и явно заинтересованно. Ничего не понятно!
*
Уже потом, дома вечером, когда муж плотно углубился в компьютер, а дочка ушла в свою комнату читать, Надя, сидя на диване и бездумно листая журнал, вдруг вспомнила сегодняшнее событие – визит к преподавателю – и какими-то другими глазами посмотрела на него…
…Они сидели в шумном буфете, среди громогласных студентов, среди непрерывно снующего потока и в то же время будто бы в изоляции… Сейчас, когда она видела их беседу со стороны, ей показалось, что их столик был словно островком, которого не касалось бурлящее вокруг людское море.
Он принес кофе, несколько мини-пирожных, какое-то ванильное суфле, многослойное желе. Она взирала на все эти лакомства в изумлении. И это ее удивление в большей мере относилось к ее внутреннему состоянию, нежели к тому, что стояло перед ней.
Он нахваливал десерты, угощал, она послушно пробовала, говорила, что, да, очень вкусно. В какой-то момент у нее получилось расслабиться. Как-то сразу, по-настоящему. Ушли напряжение, тревога. Внутренне волнение рассеялось, растворилось как-то само собой, и она вдруг ощутила и аромат кофе, и тонкий вкус пирожных, и нежный запах корицы, и едва-уловимый привкус лимонной кислоты… Она осознала себя в этом незнакомом пространстве и, главное, увидела перед собой мужчину. Не преподавателя, не репетитора своей дочери, не постороннего молодого человека, а именно мужчину. Да, он явно моложе, но он с ней здесь, сейчас. И не как случайный знакомый. Совсем нет. От него веет силой, от него исходит энергия, и он как-то странно напряжен и расслаблен одновременно.
Надежда, вспоминая их разговор, погружалась именно в ощущения, а не в слова. Тем более что ни тем бесед, ни каких-то отдельных фраз досконально припомнить она не могла. Просто общий тон разговора – незатейливый, легкий, как принято выражаться в подобных случаях, ни о чем. Но именно в этом «ни о чем» и заключался целый мир ощущений. Она абсолютно явно осознала, что мужчина, сидящий перед ней, очень сексуален. Причем не нарочито, не напоказ, нет. Это не плейбой, не гуляка, который запросто и не слишком разборчиво идет на интимный контакт. Совсем другого рода сексуальность почувствовала она в нем. Глубоко затаенную, неосознанно оберегаемую им, но столь энергетически сильную, что не скрыть ее, как ни старайся…
Еще она безоговорочно и моментально признала, что в него запросто можно влюбиться. И очень даже поняла свою дочь.
И еще… Еще… Было очень странно и не очень верилось, но интерес этого человека был направлен на нее, на Надежду. И не только как на собеседницу, а именно как на женщину. Причем опять же не агрессивно, не явно, и тем не менее. Вряд ли каждую мамашу он угощает кофе. Вряд ли так долго держит взгляд на лице случайной спутницы…
Надежда находилась в каком-то незнакомом для себя состоянии: некой томности, внутреннего смятения, легкого волнения и еле уловимого трепета. Но было ясно, что все эти движения души связаны с сегодняшней встречей, с тем молодым мужчиной, к которому она пришла с каким-то глупым вопросом. Сейчас ей на самом деле казался абсолютно нелепым сам повод обращения к нему. Зачем она ходила? Чего думала добиться? Ну, конечно же Аня все напридумывала, намечтала. Понятное дело, что никаких отношений между ними нет и быть не может. Другое дело, как эту вымышленную связь выбить из головы дочери? И чем перебить эту ненужную влюбленность? Та, похоже, и в самом деле влюблена. Только бессмысленно это и не нужно.
*
Мысли Надежды прыгали с одного на другое: дочь, Вадим, кофе с десертом, собственное состояние, незнакомые ощущения, трепет, улыбка при воспоминании о вроде бы ничего не значащем разговоре.
Говорить ли с дочерью? И о чем именно? Видимо, говорить надо, потому что неправильные мысли у нее, а неправильные мысли ведут к ненужным поступкам и ошибочному поведению. Прочь иллюзии! Сейчас они только навредят ей! На носу окончание школы, вступительные экзамены. Не до глупостей! Не до бессмысленных влюбленностей!
Надежда пребывала во внутреннем монологе, убеждая саму себя в истинности собственных убеждений и в то же время периодически спохватываясь, сомневаясь: ведь чувства не выбирают – вовремя или не вовремя они возникли. Ведь невозможно по мановению волшебной палочки заставить замолчать свое сердце или запросто, будто клавишу выключателя, переключить его с одного на что-то другое.
Поговорить с Глебом? Стоит ли посвящать его в полудетские фантазии дочери? Не навредит ли такая откровенность их взаимоотношениям? Аня и так сейчас стала раздражительной, грубой, неприветливой, и сваливать такие проявления ее характера только на переходный возраст Надежда не стала бы. Во-первых, этот самый пресловутый переходный возраст они пережили лет в тринадцать-четырнадцать, а во-вторых, налицо явная неразделенная любовь, с которой девочка не может справиться.
Не найдя для себя никакого решения, так и пребывая в чувственном смятении, Надежда дала себе возможность успокоиться, переждать пару дней, а потом уже определиться… Пусть утрясется все внутри, уляжется, пусть пройдут первые эмоции, а там видно будет…
Но как оказалось, в ближайшие дни ситуация запуталась еще больше, и Надежда буквально хваталась за голову, не представляя себе, как жить дальше, что делать…
*
Вадим, расставшись с Надеждой, почувствовал сначала грусть. А потом удивление. Женщина явно старше его, полноватая, простая, без пафоса и особых претензий… Эта женщина почему-то завладела его вниманием, мыслями, временем…