Первая жена
Шрифт:
– Жень! – кипятился мужчина. – Вашим детям больше двадцати лет. Они уже вполне взрослые люди. Не странно ли, что он звонит тебе в любое время? Не очень-то что-то верится в его интерес к детям.
– То есть? – откровенно удивлялась Женя.
– Это он тебе звонит! – он сделал ударение на слове «тебе». – Ты его волнуешь! Что непонятного?
Женя внутренне соглашалась, не спорила со своим собеседником, переводила разговор в другое русло. Мужчина успокаивался ненадолго, ровно до следующего звонка. Он чувствовал угрозу, он считал такое навязывание мужского участия вызывающим и в конце концов решился на серьезный разговор.
Мужчину звали Владимир, но Женя
Владимир Королев был именно тем мужчиной, из-за которого она несколько лет назад отменила намеченную регистрацию брака с другим. Это именно с ним, с Королевым, она жила если не гражданским браком, то очень на то похожим союзом. Дело в том, что Владимир имел собственный дом в дальнем Подмосковье, километров за восемьдесят-девяносто от столицы. И не просто дом, а чуть ли не усадьбу, приусадебное хозяйство, сад, пруд, большое количество собак. Там же проживали его престарелые родители. Бросить все это и переехать жить к Жене, понятное дело, он не мог. Женя, в свою очередь, тоже не очень представляла себе переезд из столицы в глубинку. У нее здесь бизнес, дети, квартира… В общем, вроде бы вместе, а крыши над головой разные.
И даже если отбросить такие позиции, как «дети» и «квартира», то сбросить со счетов понятие «бизнес» было нереально. Он нуждался в ее участии, контроле и присутствии. Хотя… Хотя, как говорится, было бы желание. Нет ничего страшного в том, чтобы из загорода ездить на работу. Можно водителя нанять, чтобы не уставать. Дети и вправду выросли. Сын со своей девушкой снимают квартиру. Дочь, тоже вполне взрослая, запросто обходится без матери и уже давно мечтает зажить самостоятельной жизнью.
Дело было в самой Жене, в не до конца понятом ею сопротивлении и сомнениях относительно Королева.
Она частенько оставалась ночевать в его доме, но никогда почему-то не испытывала там полного покоя. И засыпала плохо, хотя, странно – воздух чистый, дом просторный. И волнительно ей было за дочь, хотя опять же, что волноваться за взрослую девицу. И дискомфортно чувствовала она себя рядом с его родителями. Почему, отчего? Она как-то пыталась глубоко и искренне заглянуть в глубь себя, чтобы выявить наконец причину беспокойства и неуверенности, которые охватывали ее в доме Королева. Но так и не докопалась. Самый простой ответ лежал на поверхности, но озвучить его даже самой себе Женя почему-то не решалась. Она не ощущала любви к нему. Вот, собственно, и весь ответ. Никто ни в чем не виноват. Уважение – да, интерес – несомненно, привычку – и это тоже имело место быть… И мужское плечо рядом, и интимную близость, и поддержку в его лице… Все так. Только слово «любовь» почему-то не выговаривалось. Видимо, в этом и крылась причина, почему не становилась Женя Королевой.
Точно так же, как не любила она ночевать в его доме, так же ей не нравилось оставлять на ночлег у себя Владимира. То ли стеснялась дочери, то ли не ощущала глубинной потребности в столь плотном его присутствии рядом с собой.
Поэтому, когда первый муж стал звонить чаще обычного, она восприняла это с радостью, хотя сначала не очень-то относила эти звонки на свой счет.
Ревность Королева была ей удивительна, поскольку реальных причин ревновать она не наблюдала, а лишнее выяснение отношений с ним ей было ни к чему. Она стремилась к дружеским взаимоотношениям, сама никогда не затевала ни ссор, ни
Поняв, что Королева стали раздражать звонки бывшего мужа, она не допускала разговора с Глебом в присутствии Владимира, просто сбрасывала звонок, чтобы перезвонить самой в удобное время, имея возможность поговорить в спокойном режиме без свидетелей. О чем они беседовали? Первое время, и в правду, в основном о детях, а постепенно обо всем: о политической ситуации, бизнесе, о человеческих взаимоотношениях. Они говорили про здоровье, про общих знакомых, обсуждали кинофильмы, сны и прочие вещи, о которых могут говорить близкие друзья.
Иной раз разговор скатывался на минорные ноты, на легкую грусть. Они пускались в воспоминания о совместной жизни, пересказывали старые анекдоты, воспроизводили смешные истории, в которых оказывались в свои молодые годы… Но никогда, никогда не говорили о той драме, которая их разлучила.
*
Если бы некто посторонний задался целью посмотреть на жизнь второй семьи Глеба со стороны, то увидел бы довольно странную картину. Казалось бы: небольшая семья, всего три человека – Глеб, Надежда, Аня. Живут все под одной крышей, и вроде бы быт один на всех, и дела есть общие, и совместное времяпрепровождение. Но именно «вроде бы». Потому что на самом деле каждый из них живет своей жизнью, соприкасаясь с другими лишь за кухонным столом. Ну и еще как-то Глеб с Аней общаются по поводу обучения. А по большому счету: каждый сам по себе.
У Глеба основной интерес – работа и бывшая семья. У Надежды – личные переживания и переоценка существующих отношений. У Ани – сложный этап взросления, переосмысления своего места в жизни и своей роли в семье. И каждый варится в собственном соку. И вроде бы все по-прежнему: завтрак всей семьей, воскресный обед… Но это, пожалуй, и все. Может, конечно, в других семьях и этого нет. Может, такое существование – норма? Никто из троих над этим не задумывался и ни с кем себя не сравнивал. Всем было не до философствований, ни до умствований, ни до самокопания. Каждого мучила его собственная проблема, но абсолютно скрыть наличие таких проблем не представлялось возможным. И в семейных разговорах то и дело проступали откровения.
Однажды Надежда задала мужу вопрос, от которого тот опешил:
– Глеб, как ты думаешь, что честнее: влюбившись, мечтать о близости с другим человеком и сохранить верность своему основному партнеру, или же уступить своим желаниям, но при этом, понятное дело, изменить своему близкому человеку?
– Погоди-погоди! Что-то я не понял. Ты хочешь сказать…
– Да ничего особенного я не хочу сказать! – Надя перебила мужа на полуслове. – Не надо оценивать мой вопрос! И не надо задумываться, почему я его задаю. Ты ответь по сути…
– Ну… я … погоди! – Глеб не сразу нашелся, что ответить. – Все же, согласись, вопрос не совсем обычный, и мне несколько странно, почему ты им интересуешься?
– Да сериал очередной смотрела, – ушла от прямого ответа Надя. – Там героиня никак не может для себя решить эту дилемму. Вот я у тебя и спрашиваю: ты считаешь, как честнее?
Глеб искренне не знал. Для самого себя он выбрал удовлетворенное желание, потому что зачем же врать себе? Если ты хочешь женщину, мечтаешь о ней, представляешь ее в своих объятиях… Если это не банальная похоть, а влюбленность, тогда, очевидно, он бы не устоял. Но ответить так супруге означает, что он бы ее понял, если бы и она так поступила и, соответственно, должен был бы допустить измену. Признать такое вслух было непросто, и он замялся с ответом. Молчала и Надя.