Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине

Успенский Владимир Дмитриевич

– Не дай бог, случится что-нибудь с мужем или со мной - за детей ты в ответе. Увози их подальше от войны. В Швеции родственники у нас.

– Выполню, если надо, только зачем прежде времени о плохом думать?!

– Шатко все, Кузьма, очень шатко.

– У Колчака сил много.

– Мстислав Захарович говорит, что две трети войска надобно в тылу держать против партизан и бунтовщиков. А у французов, чехов, у всех наших союзников - свои интересы. Никому верить нельзя. Ты это знай, Кузьма, ни во что не вмешивайся, а ходи за Мстиславом Захаровичем, словно тень. Береги его.

– В этом

будьте уверены!
– Голоперов почтительно склонил голову.

2

Октябрь 1919 года стал переломным месяцем гражданской войны. На востоке деморализованные колчаковские дивизии откатывались от Урала в Сибирь, к Иртышу.

Защитники Петрограда отразили наступление Юденича.

На юге Красная Армия не только остановила продвижение деникинских войск к Москве, но и повернула их вспять, отбросила от Орла. Конный корпус Семена Буденного освободил Воронеж. Развернулась острая борьба за районы, богатые хлебом и углем. Поэтому именно туда отправился в очередной рейс «ВЦИК на колесах».

В Воронеж, где еще виднелись следы недавних боев, поезд прибыл 3 ноября. Михаил Иванович сразу навел у местных товарищей справки - далеко ли находится корпус Буденного, как до него добраться? Выяснилось, что расстояние до корпуса не очень большое, он преследует белых где-то в районе Землянска. Однако ехать туда местные товарищи не советовали. В окрестностях города еще находились мелкие подразделения вражеской конницы, в любой деревне можно нарваться на белых. Где проходит фронт, никто точно не знал. Да и осенние дороги такие, что колесу поздно, а полозу рано. В конце октября лили дожди, вода затопила низины, проселки превратились в вязкое месиво. А за последние дни похолодало, неожиданно повалил снег, закрутила метель.

– Мужики на базар приезжают?
– спросил Михаил Иванович.

– Осмеливаются, которые побойчее.

– И мы с Григорием Ивановичем очень даже бойкие, - весело прищурился Калинин.
– Верно, Григорий Иванович?
– обратился он к Председателю ЦИК Украины Петровскому, который прибыл вместе с ним.

– Надо повидать Буденного, пока близко.

– Вот именно, за ним ведь не угонишься. Не прощу себе, если с ним не побеседую, - сказал Калинин.
– Давайте нам знающего возницу, сани и двух лошадей. Наутро тронемся.

– Оденьтесь потеплей, - посоветовали воронежские товарищи.
– Шубы вам дадим. У купцов реквизировали.

Еще до рассвета Калинин и Петровский отправились в путь. Погода не улучшилась, метель стала еще сильнее. Косо летел к земле густой снег, холодный ветер гнал поземку, наметая сугробы. Лошади с трудом вытягивали сани из заносов.

– Зря все же охрану не взяли, - беспокоился Петровский.

– Ничего, Григорий Иванович, в такое ненастье и друзья, и враги в избах отсиживаются. Ни одного встречного на дороге.

– Заблудиться не мудрено в такой мгле. Мы не сбились?
– спросил Петровский щуплого флегматичного возницу.

– Через Дон в аккурат переправились. А теперича кто ж его знает...

– Ты знать должен.

– Дорога одна, авось доберемся... Михаил Иванович устроился поудобней и поднял меховой воротник. Купеческая шуба, действительно,. была хороша.

Теплая, длинная, почти до пят - мороз не прохватит. Только бы возница не сплоховал. Лошади слабоваты, но лучших не нашлось, а побывать у Буденного необходимо. Его кавалеристы много раз отличались в боях. Намечено преобразовать корпус в конную армию. Однако о корпусе и о самом Буденном ходят разноречивые слухи. В сентябре у кавалеристов побывал председатель Реввоенсовета республики Троцкий. Вернувшись в Москву, он рассказывал возмущенно, что корпус - это разношерстная банда, а сам Буденный не красный командир, а атаман-предводитель. По словам Троцкого, выступление его в корпусе было встречено злобным ревом бойцов. А Буденный, стоявший рядом, только рукой махнул - и сразу воцарилась тишина. Это современный Разин. Куда он поведет свою ватагу, туда она и пойдет: сегодня за красных, а завтра за белых.

Владимир Ильич выслушал такой отзыв с иронией. Не слишком ли упрощенно? Без дисциплины, без крепкого воинского порядка банда или ватага с белыми войсками не справится. А Буденный бьет кавалерию генерала Мамонтова, которому никак не откажешь ни в опыте, ни в мастерстве. Красные конники переносят лишения, жизнь отдают в боях за новую власть. Значит, ценят ее, принимают к сердцу. А те, которые сегодня за красных, а завтра за белых, те при первой неудаче по домам разбегаются...

Вот и надо поглядеть все на месте, потолковать с Буденным, с людьми. Может, необходимо помочь корпусу, укрепить его коммунистами.

Судя по времени, давно уже рассвело, но снегопад был настолько густой, что видимость почти не улучшилась. Справа расплывчато проступали какие-то темные постройки. Возница оживился, зачмокал, подгоняя лошадок.

– Стой!
– раздался вдруг громкий окрик.
– Стой! Куда прешь?

Трое всадников подскакали к саням. Один, в кубанке, держал путников под прицелом карабина. Другой, смуглый и горбоносый, бросил в ножны шашку, свесился с седла:

– Гля, хлопцы, никак буржуи из Воронежа тикают! Или генералы переодетые. Шубы на них барские!

– Кто будете?
– строго спросил боец с карабином,

Михаил Иванович не торопился отвечать, хотел убедиться, что это свои.

– Чего молчишь, старый черт!
– загорячился горбоносый всадник.
– А ну, скидывай шубу!

– Да ведь замерзну.

– Ничего, на этом свете погрелся, а на том и голого примут, - хохотнул горбоносый.
– Верно, хлопцы?

– Надо бы к комиссару, - сказал боец с карабином.
– Пусть товарищ комиссар их пощупает.

– Совершенно верно, - обрадовался Калинин.
– Ведите нас к комиссару или к товарищу Буденному.

– У Буденного только и дел, что с буржуями заниматься.

– Мы не буржуи, - возразил Михаил Иванович.
– Вот товарищ Петровский, Председатель ЦИК Украины. А я - Председатель всероссийского ЦИК Калинин.

– Ты нам мозги не крути!

– Вот мандат, пожалуйста, - протянул документ Петровский.

– Читать мы не обучены, а таких буржуев, как ты, не первый раз видим. Ишь бородку отпустил, очки напялил!

– Чего трепаться, - равнодушно произнес боец с карабином.
– Давай или к комиссару их, или кончать, а то от своих отстанем. Шубы бери.