Первый выстрел
Шрифт:
— Упал! — объяснил Вацлав.
Даже детям было понятно, отчего бывают такие синяки. Юра, Ира, Алеша, Нина побежали к Кувшинскому.
Шир-хан проводил расследование с особой строгостью и нескрываемым удовольствием. Вывод свой он объявил.
— Детям не надо вмешиваться не в свои дела. У военнопленных свои законы. Если Отто Пупхе не будет воздействовать своим железным кулаком на этих мужиков-изменников, не будет дисциплины.
— Почему изменников?
— Если солдат изменяет присяге, он изменник. Этот русин сам сдался в плен. Он оскорбительно говорил о своем государе императоре Франце-Иосифе.
Отец Юры не согласился с таким мнением. Он послал конюха с запиской к Бродскому: можно ли назначить другого старосту группы военнопленных? Бродский ответил: «Кого угодно! Лишь бы работали. Среди них есть смутьяны. Морите голодом. Помогает».
Петр Зиновьевич начал вызывать к себе военнопленных поодиночке. Юра и Алеша подглядывали в замочную скважину. Военнопленные отвечали односложно: «Да», «Нет»…
Отто Пупхе говорил много и громко, кричал и колотил себя кулаком в грудь.
Вацлав Гиляк был вызван последним. Сначала он тоже отвечал: «Да», «Нет», а потом заплакал:
— Герман все равно убьет меня, пане! — услышал Юра и испугался.
И так ему стало жаль этого несчастного человека, что он забыл, что это пленный.
— Отто Пупхе я сегодня же отошлю к Бродскому. Говорите откровенно, не бойтесь, — сказал Петр Зиновьевич по-украински.
Вацлав обрадовался, что с ним говорят почти на родном языке, и начал рассказывать.
Как понял Юра, среди военнопленных были две группы. Одна во главе с Отто Пупхе. К ней примыкали еще два солдата германской армии и два австрийских немца из австро-венгерской армии. К другой принадлежали «миролюбивые», добровольно сдавшиеся в плен: три чеха, два словака, австрийский немец — рабочий из Вены и он сам — русин. Второе, что Юра понял: в Австро-Венгрии очень много украинцев, русинов, чехов, словаков. Их тоже преследуют за родной язык. Немцы «пануют» над ними и гонят на убой.
Петр Зиновьевич послал Бродскому еще одну записку с просьбой прислать конвоира за Пупхе, который-де «мешает другим военнопленным работать».
Пока конвоир не пришел, Гиляк сидел в канцелярии, закрыв лицо руками, а возле него вертелись Юра и Алеша, не знавшие, как его утешить.
Отто Пупхе увели. Он кому-то грозил кулаком и ворчал.
Петр Зиновьевич велел привести всех военнопленных и объявил, что отныне их старостой назначен Вацлав Гиляк, понимающий украинский язык. Все распоряжения будут передаваться через него, и другие военнопленные обязаны его слушаться. Его помощником назначается чех Младик.
Выдворение Пупхе сразу же изменило положение. Теперь у военнопленных тон задавали «добрые австрияки», как их называли на селе. Вацлав Гиляк опять заулыбался, и вся команда охотно работала под его начальством. Вацлав уже сплел четыре кресла, кушетку, стулья. Юра, Алеша и Ира с восторгом расхваливали их.
Одного только Юра не мог понять: почему патриот Шир-хан сердится на Вацлава за его непочтительность к своему Францу-Иосифу? Ведь австрийский император наш враг, воюет с Россией! Но Борька — Табаки объяснил: его отец считает, что каждый народ должен верноподданно чтить
7
В августе за пять дней до экзаменов Юра с мамой приехали в Екатеринослав. Юлия Платоновна очень беспокоилась, удастся ли сыну выдержать экзамен. Наплыв желающих поступить в гимназию был очень велик.
Утром в день экзаменов мама заставила Юру старательно вымыть лицо и уши, надеть матросский костюм, чулки и сандалии, внимательно осмотрела его и сказала:
— Ты только не бойся!
— А я и не боюсь! — отвечал он сердито, хотя на него минутами накатывала такая робость, что даже дышать становилось трудно и сердце замирало, как на верхушке высокого дерева.
В гимназию ехали на извозчике, Мама боялась опоздать и торопила.
— Твоя гимназия! — Мама показала на длинное двухэтажное белое здание.
У Юры опять тревожно забилось сердце.
Дверь в гимназию им открыл бородатый старик огромного роста, в ливрее, обшитой золотым позументом. В вестибюле толпились мальчики, отцы, матери, дедушки, дяди, тети. Стоял разноголосый гул.
Господин в пенсне, в синем учительском сюртуке ниже колен, склонив голову набок, что-то терпеливо объяснял. Мама устремилась к нему. Юра, осмотревшись, увидел стоявшего неподалеку толстого белобрысого мальчика. Тот показал ему кулак. Это вернуло Юре боевое настроение, и он показал мальчику два кулака.
Огласили списки, кто в каком классе будет экзаменоваться. Воспитатели повели группы мальчиков в классы.
На экзамене по арифметике Юра неожиданно для себя получил пятерку. По закону божьему все сдали на пять. Вот по русскому языку, особенно за диктант, у многих оказались плохие отметки. Длинноносый учитель, диктуя, нарочно выговаривал слова не так, как они пишутся. Но этот диктант Юре был знаком. Потом писали сочинение «на вольную тему». Юра писал о нашествии Наполеона. Он сдал письменную работу последним. Уже все вышли из класса, и длинноносый учитель стоял над ним и ждал, очень недовольный. А потом он объявил, что сочинение Сагайдака самое лучшее.
На устном Юра с выражением прочел стихотворение «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана». А когда закончил, то добавил, что казаки могли бы взять Наполеона в плен, если бы не наткнулись на обоз.
— Вы думаете? — спросил несколько озадаченный экзаменатор.
И тут Юра увлекся и показал такое знание отечественной истории, что экзаменатор только твердил:
— Прекрасно, прекрасно!
— Вот не ожидала, — сказала мама, — что Наполеон поможет выиграть сражение за пятерки.
В списке принятых в первый класс гимназии значился Георгий Сагайдак. Мама торжествовала.
Когда они вышли из гимназии, Юра напомнил об обещании пойти в цирк, в зоологический сад, в театр и в музей к Дмитро Ивановичу.
— Юрочка, у нас очень мало денег, и мы должны спешить. Я уже взяла билеты на поезд домой. Бабушка очень больна. Может быть, мне скоро придется поехать к ней. Не огорчайся, ведь ты будешь здесь учиться и сможешь много раз побывать и в цирке, и в театре, и в музее.