Первый
Шрифт:
Мама забыла, что папа будет лишён горячего ужина, и, усадив Мага за стол, начала выспрашивать его про работу.
– Кем работаешь, Тимур?
Мама перешла на покровительственное «ты».
– Менеджером.
Я грела в руках соус и тут меня осенило – что если он расскажет маме не ту ненеправду, которую выдала ей я? Беседа вошла в опасный поворот. Может, разлить соус? Вообще с менеджером он здорово придумал…
– Большая организация?
– Весьма обширная, – Маг выразительно покивал.
– Ладишь с начальством?
Неудобный вопрос, мама. Я навострила уши, рассеянно мешая соус.
– Я
Мама с чего-то поверила ему на слово, так впечатлилась, что, забывшись, сильно откинулась назад спиной на табуретке, видно, подумала, что сидит на стуле. Мы с соусом подались на помощь. Маг потянулся через стол и мягко удержал её за руку.
– Спасибо! – поблагодарила мама. – Что-то я… просто на работе у нас стулья…
Наконец явился папа, мне по старой традиции досталась шоколадка, в счёт долгого перерыва в шоколадодарении сдобренная цельным миндалём. Стоя у двери, я какое-то время не могла сообразить, за что получила щедрый дар, а потом вспомнила, что когда-то получала подарки ни за что.
Спагетти воссоединились с соусом без маминого участия. Она продолжала оживлённо обсуждать с Магом его работу, Маг легко переводил свою рутину в понятные маме реалии, придраться было не к чему ни с точки зрения истины, ни с точки зрения обывательского представления о жизни.
– Всё горяченькое! – обрадовался папа.
Мама не придала его словам значения.
Маг съел две ложки спагетти без соуса, потому что в нём был фарш, и уже поздно вечером выпил со мной чая с кусочком шоколада. Он затянул себя на кровать, вздохнул и посмотрел на меня. Сегодня он отложил свои процедуры допоздна – посвятил весь день неугомонным подданным, засыпающим почту письмами. В моих силах было сократить мучительную процедуру до минимума, я могла управиться с сотней тридцатью девятью ранками за минуту. Маг расстегнул рубашку, снял её аккуратно, отлепил приклеившуюся к сукровице марлю и выпрямился на подушке. Как и рассчитывала, я управилась за минуту-две. Маг сомкнул глаза, на его лбу выступила испарина.
– Ты не думала, что некоторые процедуры имеет смысл выполнять чуть медленнее?
Влажно-блестящий кадык дёрнулся.
– Может, позволишь мне посмотреть, что я ещё могу сделать?
– Ты не сможешь, – Маг не открывал век. – Я закрыт от любых глаз.
– Но я ведь могу попробовать? – заметила на это я.
– А если тебе будет больно?
Я отказалась от идеи. Было поздно. Мы просыпались так рано, что челюсти уже начинали сводить зевки. Я переоделась в ванной в свою обычную пижаму и забралась под одеяло, наблюдая лицо и правое плечо Мага снизу-вверх. Воздух отдавал прохладой. За окном держались стойкие минус двадцать восемь, комнатное отопление не развевало ощущения подбирающегося из зимней ночи холода.
– Ты чувствуешь… Веньку? – шепнула я.
Родители уже спали. Всё вокруг топил глубокий ночной покой.
– Да. Я не могу его не чувствовать.
– Ты чувствуешь – он… он так умиротворён. Что это значит по-твоему?
– Сытый, – практично предположил Маг. – …Вообще он удалился, сообщив, что влюблён. Может, добился взаимности.
– В каком смысле? – я чуть передёрнулась, словно озябла.
– Самом буквальном.
– Ты не собираешься проведать
– Сейчас не могу. Ты ведь одна не пойдёшь?
Нет, одна не пойду. Подумав, я спросила:
– Что если я посмотрю издали, не принимая человеческого облика?
Маг открыл глаза:
– Он тебя тоже увидит. Между вами установилась связь, а это палка о двух концах. Ты ведь улавливаешь его эмоциональное состояние…
– Почему тогда он не понял, что мне плохо в его чертоге, и не отпустил, если палка о двух концах?
– Не захотел и не отпустил, – Маг с усилием пожал плечами.
Я расстелила ему на грудь марлю и села обратно. Он не стал накрываться, должно быть, ему было больно.
– Я нашёл вас только из-за него, – прошептал Маг. – Он не подумал, что когда-то ему потребуется скрываться от меня… а ты подумала. Почему, интересно?
Вот так вопрос. Всем вопросам вопрос. Царь-вопрос.
– У меня… – я вдруг заинтересовалась своими ногтями, – было ощущение, что ты начнёшь меня ежеминутно контролировать, а для меня это невыносимо…
– Мой контроль?
– Просто контроль. Не могу совсем без свободы.
– Ну и как оно, на свободе? – Маг не стал особенно злорадствовать, хотя повод был, вздохнул и отвернулся.
Я неловко замолкла.
– Он был как пьяный, – вдруг прошептал Маг в сторону окна. – Он стал сильнее. Я много лет учил его контролировать себя, и в момент всё слетело… ты ведь заходила в его комнату, не так ли?
Он повернулся, чтобы увидеть моё лицо. Я опустила глаза. Вроде как признаваться вслух было без необходимости.
– Я так и думал.
– Зачем ты отнял у него птенца? – вспомнила я.
– Птенца? Какого?
– Жар-птицы, наверное. Зачем ты отнял его у него?
– Я не отнимал.
– Но у него осталось только перо…
– Васса, – перебил Маг, – он просто-напросто его сожрал.
Я сглотнула комок в горле.
– Зачем ему жрать его?
– За тем, зачем он всех жрёт.
– Да он был в слезах!
– Ну уж нет. Венька не станет плакать о бедной птичке. Нет моральных причины и следствия, помнишь? Инстинкты. – Маг уколол меня тёмными глазами. – Может, он им пасть обжёг.
Я отвернулась от Мага, уверенная, что он умышленно меня расстраивает. Потом уже не уверенная. В ванной капал кран. Я подхватывала капли, катала их по ободку раковины и отпускала в слив. Сон как назло ушёл. Вокруг козырька под окном шептались зимние ветры. Козырёк был неловко скроен по левому краю, погнутый кусочек металла тренькал, словно на нём повис и раскачивался один из молодых ветров.
– Вы давно здесь живёте? – спрашивал Маг у мамы следующим вечером.
– С тех пор как Вассе исполнилось пять.
Надо же. Вспомнила про меня.
– А ты где вырос?
– Я много переезжал.
– Папа военный?
– Я сирота.
– Ох… мне так жаль…
– Да ничего, вы же не знали.
– Да вообще Васса могла бы и сказать…
Просто удивительно как я повсюду оказываюсь виноватой. Ладно хоть папа на меня не гонит.
– Пошли в гараж, – позвал папа. Ему наскучило слушать не надоедающий маме и Магу разговор. Интересно, у меня уже что-то на лице написано, что он меня в гараж потащил на ночь глядя?