Пес войны. Трилогия
Шрифт:
— Думаю, будет лучше, если ты переоденешься, — задумчиво протянул Горк.
— Зачем? — не понял Араб, мысленно представив, как будет выглядеть в кожаном переднике.
— Твоя одежда шуршит. Это создает лишний шум, а в лесу лучше вести себя тихо.
— Прости, Горк, но в таком переднике я буду выглядеть просто смешно, — покачал головой Араб. — Кроме того, моя одежда защищает меня от ночной сырости. Не забывай, у меня нет ни шерсти, ни хвоста.
Вместо ответа Горк громко, от души рассмеялся.
— Я и не думал одевать тебя так же, как одеты мы. Женщины возьмут кожу и сошьют тебе одежду. Кроме того, до сезона дождей еще
Подумав, Араб согласно кивнул, но тут же внес в дело свои коррективы.
— Сделаем так: я сам посмотрю, из какой кожи они собираются шить, и скажу, как именно нужно шить. Так будет лучше.
— Ты не доверяешь нашим женщинам? — удивился Горк.
— Дело не в доверии, — покачал головой Араб. — Я не сомневаюсь, что они умеют шить. Вопрос в том, чтобы они сшили именно то, что будет мне удобно. Мы ведь не на прогулку идем.
— Это верно, — вынужден был согласиться Горк и, после короткого размышления, кивнул, — хорошо, пусть будет так, как ты сказал. Похоже, ты знаешь, как жить в лесу.
— Я воевал всю жизнь, Горк, — грустно улыбнулся Араб, — и поверь, я намного чаще жил в лесу, чем в собственном доме. Да, если говорить совсем честно, то и дома у меня до недавнего времени не было.
— Странно, — удивленно проворчал Горк и, помолчав, добавил: — Об этом мы с тобой поговорим потом. А сейчас Сорка проводит тебя к женщинам. Там ты объяснишь им, что именно они должны сшить.
Все время, пока вождь и Араб спорили и решали организационные вопросы, ушибленная Сорка сидела на помосте, с обидой посматривая на бывшего наемника. Заметив ее взгляд, Горк прижал к голове свои изодранные уши и тихо зашипел, призывая ее к порядку. Уже достаточно хорошо понимая, что означает каждый звук и жест в языке мирров, Араб с удивлением посмотрел на вожака, не понимая, к чему такая суровость.
Прижатые уши у мирров означали крайнюю степень раздражения, а шипением Горк приказал дочери спрятать когти подальше и заняться делом, пообещав, в противном случае, оставить в деревне. Беззвучно оскалив клыки, Сорка поднялась на ноги, чуть слышно фыркнула и направилась к тропе.
Араб и сам удивился, как быстро и легко начал он понимать язык мирров и входить с ними в ментальный контакт. Кроме того, он заметил за собой еще одну способность. Улавливая мысли собеседника, при ментальном контакте он слышал не только мысли, но и эмоции того, с кем говорит. Особенно, если собеседник пытался что-то скрыть. Так было во время разговора с самим Горком. Он старательно скрывал, что и сам очень интересуется тем, что находится на месте посадки станции. Шагая следом за обиженно молчавшей Соркой, Араб пытался проанализировать свои новые способности и найти им правильное применение. Но довести мысль до конца ему не дали.
Девушка привела его к дому, служившему племени складом. Войдя туда, она несколько минут чем-то шуршала, после чего вынесла оттуда несколько отличных, тонко выделанных кож. Взяв в руки одну, Араб поразился чистоте и тщательности ее обработки. Толщина кожи не превышала толщины листа ватмана. Одобрительно кивнув, Араб хотел забрать у девушки остальные кожи, но она, резким движением закинув их на плечо, быстро зашагала по тропе. Удивленно посмотрев ей вслед, Араб решил отложить выяснение отношений до лучших времен. Сейчас было важно побыстрее выйти к базе улов.
На этот раз Сорка привела его не к дому, а к широкому помосту, по мнению Араба, служившему местным кумушкам
Удивленно переглянувшись, самки дружно закивали, показывая, что все поняли. Вооружившись тонкими ремешками, они начали быстро обмерять его, ловко обрезая ремешки нужной длины бронзовыми короткими ножами.
Спустя около получаса, они объявили Арабу, что он может возвращаться к вожаку. Пожав плечами, он развернулся и, не глядя на Сорку, уверенно направился к дому Горка. Такое поведение пришельца окончательно вывело ее из себя. Взвыв не хуже автомобильной сигнализации, она сорвалась со своего места и пулей метнулась к Арабу, норовя вцепиться когтями ему в шею. Природа взяла свое, и, как все представители кошачьих, она прыгнула вперед и вверх, надеясь сбить его с ног и вцепиться в горло. Услышав ее вой, Араб бросил быстрый взгляд через плечо и, в тот момент, когда она взвилась в воздух, резко присел на корточки, вжимая голову в плечи. Так она еще не промахивалась. Не имея возможности изменить направление полета, Сорка перелетела через него и, не удержавшись на узкой тропе, едва не сорвалась вниз. Только в последний момент гибкая, как пружина, самка успела вонзить когти левой руки в жерди, которые служили основой подвесной тропы. Быстро оценив ситуацию, Араб подскочил к мотавшейся как тряпка на ветру девчонке и, упав на колени, сжал ее запястье двумя руками. Приподняв ее, он тихо приказал:
— Втяни когти, и я подниму тебя.
— Боишься, что поцарапаю? — презрительно фыркнула Сорка.
— Дура, если не втянешь когти, я тебе их просто оторву, — рыкнул в ответ Араб, понимая, что должен научить ее субординации и понятию, с кем стоит связываться, а кого лучше не задевать.
Почувствовав его хватку и сообразив, что его слова — не пустое хвастовство, Сорка послушно втянула когти, и Араб, выставив для упора левую ногу, принялся вытаскивать ее на тропу. Изогнувшись самым неимоверным образом, самка вонзила в древесину когти ног и, ухватившись рукой за его предплечье, выбралась наверх.
Отпустив ее руку, Араб быстро поднялся и, внимательно наблюдая за ее реакцией, спросил:
— Как ты? Ничего себе не повредила?
— Я не новорожденная, — огрызнулась Сорка, стряхивая кору из-под когтей.
— Ну и зачем ты на меня бросилась? — мрачно спросил Араб.
— Захотелось, — с вызовом ответила она, гибко вскакивая на ноги.
— Глупо. Я же говорил, что вся моя жизнь прошла в войне, — пожал плечами Араб, аккуратно обошел самку и отправился дальше.
— Хочешь сказать, что, проведя в войне всю жизнь, стал непобедимым?! — презрительно бросила ему вслед Сорка.