Пешки Сдвига
Шрифт:
– Шатун, сволочь, давай сюда!
– Нешуточно взвыл Герман, издалека узнав приметную фигуру Шатуна.- Там...
Следующее слово заглушили выстрелы Алмаза, начавшего стрелять неожиданно, словно уловив некий предел, при наступлении которого, это действительно надо было сделать.
– Шипач!
– Охнула Лихо, увидев то, что выскочило из леска, вслед за Германом.
– Шатун, пошёл!
Шипач был гибридом кабана, и ещё какой-то тварюги, прибавившей к звериной мощи парнокопытного торчащие во все стороны, изогнутые шипы длиною сантиметров в десять. Делающие кабана похожим на атакующий кактус. Но даже не шипы делали его опаснее, чем было задумано до Сдвига, а то,
"Хамелеоны" на груди всех четырёх вспыхнули радужным сиянием, Шатун рванул с места, сокращая расстояние стремительно, невероятно быстро. Двести с лишком метров обычный человек пробегает секунд за сорок-сорок пять. Громила уложился в пятнадцать.
– Первый, у нас тревога!
– Взволнованно частила в рацию Лихо, стараясь говорить как можно разборчивей.
– Первый, тревога! Нужна помощь, как слышите?
– Помощь идёт!
– Незамедлительно отозвалась рация.
– Что у вас опять? Два "пешехода"?
– Шипач!
– Лихо рявкнула в рацию так, что у находящегося на той стороне неминуемо должно было заложить уши.
– И Герман-Знаток, кого-то на себе прёт, как поняли?!
– Ебулдыцкий шапокляк...
– Изумлённо родилось в эфире любимое изречение Андреича.
– Да что за день такой сегодня! Держитесь, ребята на подходе!
Вслед за первым шипачом, из леса появилось ещё два. Следом за этим последовали два синхронных падения челюстей - Лихо и Книжника. Шипачи никогда не нападали стаей. До сегодняшнего вечера.
Алмаз завалил первого - пули вошли точно, в, наверное, единственное уязвимое место: в глаза. Громадная туша завалилась на бок, по инерции проехавшись по дороге несколько метров. Шатун поравнялся с Германом, перебрасывая его ношу к себе на плечи. Избавившись от груза, Герман мгновенно перезарядил "Стечкина", и яростно начал давить на пуск, сдерживая оставшихся шипачей. Шатун рванулся обратно, к посту.
"Стечкин" Германа замолчал, патроны снова кончились, и на перезарядку времени уже не оставалось. Шипачи несли к нему спятившими бронепоездами, гонящимися за призраком коммунизма. Герман отпрыгнул влево, понимая, что все эти увёртки и финты так же бесполезны, как чтение древнерусских былин во время Всплеска. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее.
Шипачи не удостоили телодвижения Германа ни малейшим вниманием, и промчались мимо, чудом не задев застывшего в нелепой позе человека. Им нужен был Шатун, точнее - человек, которого тот тащил на себе, спасая от нападения.
Алмаз завалил ещё одного, самого здоровенного, но выцелить третьего надёжно - не получалось, его загораживал приближающийся к посту Шатун. Коротким прыжком поменяв диспозицию, Алмаз вскинул "Калаш", сам превратившись в оружейный механизм, наводя прицел не взглядом, а каким-то шестым, девятым, сотым чувством, чувствуя, что всё равно не успевает, на долю секунды, на миг, на...
– А-а-а-а-а -!!!
– Крик Книжника слился с длинной, на весь рожок, автоматной очередью. Очкарик каким-то образом умудрился вырваться из захвата Лихо, в коем пребывал всё это время, и, подхватив её оружие, навёл шороху. Опередив Алмаза на чуть-чуть: бестолково, суматошно, но именно он спас Шатуна от удара со спины. От почти стопроцентной гибели.
Часть пуль улетела куда угодно - в небо, в землю, в "молоко", чуть не зацепив ошалело глядящего на всю эту вечеринку с шипачами, Германа. Лихо только успеха ахнуть совершенно растеряно, она не ожидала такой впечатляющей прыти от субтильного коллеги, и сейчас лишь наблюдала за попытками Книжника обуздать убойную приспособу.
– Отдай погремушку тёте. Поигрался, и ладненько...
– Лихо осторожно взяла Книжника за плечо, разворачивая к себе.
– Давай, давай.
Тот с трудом разжал пальцы, каким-то диким взглядом обшаривая пространство впереди себя, ненадолго задерживая его на последнем шипаче, лежащем всего в десяти метрах от поста.
– Вот и чудненько...
– Лихо забрала у него оружие, и влепила ему оглушительную пощёчину, приводя в чувство.
– Соберись, супермен, это тебе не кодлу разнокалиберной шушеры за полсотни строк замочить, это наяву. Взял себя в ручки, оперативненько, иначе я тебе ещё добавлю, без всяких сантиментов. Не посмотрю, что Шатуна спас... Ну?!
Книжник сглотнул вязкую слюну, и посмотрел на Лихо уже почти осмысленным взглядом, восстанавливая гармонию души и тела. Блондинка удовлетворённо кивнула, и отошла туда, где Шатун уже бережно укладывал на сложенные друг на друга мешки с песком, притащенного на пост незнакомца. Тот был в сознании, и взором, аналогичным тому, который присутствовал у Книжника совсем недавно, глядел на своих спасителей.
Шатун, Лихо и Алмаз сгрудились около него, пытаясь определить, не сошёл ли он с ума на самом деле. Впрочем, созерцание нежданного гостя не мешало Алмазу контролировать окрестности опытным глазом. Шипачи - шипачами, пусть даже и в стае, что само по себе шокирует неслабо, но на Материке и кроме шипачей столько всякой нечисти водится, что никаких кунсткамер не напасёшься.
– Никогда не хотел вытаскивать из собственной задницы никакие элементы шипача...
– Чудом спасшийся Герман подошёл к стоящим, и оглядел всех с ног до головы, с благодарностью человека, избежавшего не самого спокойного и гуманистического кирдыка.
– Если, конечно, задница уцелеет после такого контакта. Алмаз, Шатун, с меня причитается. И даже не спрашивайте - сколько, я сам таких затрат представить не в состоянии...
Герман был довольно редким в наступившее время - представителем племени вечных странников. Он не мог сидеть на одном месте, обрастая домашним скарбом, наращивая жирок на пузе. Учитывая экстремальность наступивших времён, и маршруты Знатока, которые он иногда выбирал скорее для удовлетворения своего любопытства - чем для сугубо практических целей: вечный бродяга был просто дьявольски, запредельно везучим. Он обошёл почти весь Материк, в некоторых местах, куда бы Лихо с друзьями, не сунулась ни за какие кондитерские изыски - побывав не единожды, и вынеся оттуда богатейшие знания о новой реальности. И кучу полезных сведений, которыми он делился с любым желающим, вызывающим у него симпатию. Книжник был одним из них.
Ко всему прочему, несмотря на тягу к дальним странствиям, он всегда, как минимум раз в год - возвращался в Суровцы, которые стали для него, чем-то вроде тихой гавани, в которой можно было расслабиться, и поднакопить сил для дальнейших путешествий.
– Откуда он?
– Прервала Лихо расшаркивания Германа перед своими спасителями, грозящие затянутся на самый неопределённый период времени.
– Он с тобой сначала был, или меня мои глазоньки надувают самым бесчеловечным образом?
– Был!
– Тряхнул головой Знаток.
– Я же от этого не отказываюсь, радость моя. Только знаю я не больше вашего, да-да...