Пешки

Ферр Алекс

Точнее, некоторые всё-таки выжили. Когда грохот стих, и у Энн, и у Фурри на интерфейсе образовалась уже статичная картина расположения каждого человека из группы. Почти все фигурки подсвечивались бледно-желтым. Трое были под вопросом. Одному из них система приписывала критическое состояние, второй валялся без сознания — получил, видимо, сильный удар по голове, еще один получил открытый перелом и пребывал в шоке.

Запросив у системы короткий отчет, и перепроверив действия, которые были предприняты ИИ, Анна поспешила к тому, кто, по ее оценке, пострадал больше всех. На самом деле, спасать

там было уже некого. Мозг ещё кое-как функционировал, но поддерживался лишь нанитами, а части тела, что были ниже легких, превратились в сплошную кровавую кашу из обломков костей, превратившихся в жижу органов, мышц. Нанороботы ещё сохраняли жизнь мозга лишь потому, что малый круг кровообращения практически не пострадал. Восстановить человека можно, но не в полевых условиях, для эффективной реанимации под боком должна быть палата интенсивной терапии. Хотя бы где-нибудь на военном корабле. В крайнем случае — полноценный передвижной госпиталь с медкапсулами и необходимым оборудованием. Черт!

— Фурри, что там у тебя?

— В порядке, — с недоумением в голосе ответил проводник. — Но нам придется их нести.

Собственно, до замка оставалось каких-то 3–4 километра. Вопрос стоял не в том, каким образом они донесут товарищей — носилки были не проблемой, как и вес. Нужно было время, чтобы это все откопать. Если их никто не тронет, будет очень здорово. Или из замка придут с помощью.

Надеяться можно только на себя, время ограничено.

«…Запрос. У кого из группы находились в рюкзаке носилки?»

«… Рос Хант. Местоположение…»

На интерфейсе высветился один из выживших.

— Бинго, мать его! — не на шутку обрадовалась Энн.

Рюкзак никуда не делся, Фурри даже успел его снять, чтобы уложить Роса более-менее правильно, насколько позволял ландшафт.

Остальное оборудование они откопают чуть позже. Хотя бы тогда, когда дойдут до замка и обоснуются там.

Вскрыв сверхпрочную тканину, моля о том, чтобы раскладные носилки не были смяты стихией, Энн заглянула внутрь. Часть снаряжения выглядела потрепанной. Пригодно ли? Будут смотреть позже. Ага, вот и требуемый сверток.

Нажав рычажок открытия, Анна полностью удостоверилась, что случай или судьба не бывают абсолютно злыми. Хотя когда как.

Аккуратно уложив тех, кого еще можно было причислить к живым, Энн отдала Фурри рюкзак Роса. Все-таки пришлось предварительно проверить всё содержимое.

По террасам передвигаться побоялись. Посоветовавшись между собой, приняли решение двигаться ближе к подошве скальной гряды: во-первых, с такими широкими носилками и двумя раненными скакать, как козлы по горным кручам не самая удачная идея. Ну а во-вторых, каменный козырек, равномерно тянущийся в трех метрах над головой по всей длине гряды — прекрасная страховка от повторных оползней. Маловероятно, но… Их и так осталось немного.

— Тебе не кажется наша экспедиция странной? — Фурри равнодушно смотрел вперед.

— Нет. А что здесь странного?

— Ну… Например, что нас послали договориться о поставке каких-то невнятных фруктов?

— Скорее местного аналога папайи. А что с ними не так? — Энн не понимала, к чему клонит Фурри.

— Ну

представь, заплатить каждому из нас кругленькую сумму…

— … Посмертно, — ее кривая усмешка заставила проводника замолчать. — Я знала, на что шла. Если ты здесь ради идеи, боюсь, что в экспедицию тебя распределили случайно. Ты, часом не трахался со своим начальником?

— Начальницей, — выдал Фурри, откашлявшись после компрометирующего вопроса. — Нет! Мне тоже заплатили.

— Ну, тогда не рассуждай, а шевели булками, — она обезоруживающе улыбнулась. — Ребятам нужна помощь. Прости, но я сейчас не хочу разговаривать.

Точнее, им нужен покой. Функции организма будут восстанавливаться, но на одних нанитах этот процесс займет долгое время. Еще бы и питательных препаратов ввести…

Разнотравные луга сменились подобием полей. Периодически Энн и Фурри менялись местами. Несмотря на каркасные усилители в экипировке, руки все-таки уставали. А куда было деваться?

Чужая смерть всегда несет отпечаток. Иногда это болезненный шрам, иногда — неглубокий зудящий порез, если ты был малознаком с человеком. Но при любом раскладе смерть — звоночек, который рождает в сознании реакции. Их было 25 человек. В живых остались всего четверо. А может и вовсе никого не останется — Энн приняла эту горькую правду еще в самом начале затеи. Но Китти должна жить, и точка. Странно, а что здесь забыл Фурри? Какая мотивация была у каждого из бойцов?

Встречать путников никто не торопился. Часовые наверняка их заметили на порядок раньше, визор отмечал их как «теплые» силуэты наряду с камнями стен и башен.

— Фурри, ты не в курсе, что говорить надо? — уже в 50 метрах от ворот осведомилась Анна.

— Ну, я на то и проводник, вообще-то, — хмыкнул парень с гордостью в голосе.

— Хоть какая-то от тебя польза.

— Дальше будешь язвить?

— А что, я где-то не права?

— На счет три опускаем носилки на землю, ты остаешься на месте, я иду к воротам. Раз, два…

Он пошел вперед. Энн подумала, что для Фурри, по большому счету, многовато чести, ведь языковое программное обеспечение поставили каждому бойцу.

Но дело было даже не в проводнике. В противном случае, с аспинами здоровался бы командир, который почил в куче грязи и камней. Просто Энн — существо женского пола, гендерным различиям в культуре жителей Аспирана уделялось внимание. Игривой кошкой скользнула мысль запустить в их общество толпу феминисток, которые бы, в силу своей упертости, смогли доказать, что женщина может убивать хищников не хуже мужчины и даже эффективней. Дома ей по-прежнему надо целовать руки и кормить мороженкой, а в битве она и сама справится. Такой вот парадокс.

— Прошу пустить к лорду путников, пришедших тропой дипломата.

— Тропа дипломата заканчивается другими воротами, вам туда, — ехидно прокричал часовой.

Парней из охраны несколько смутила одежда чужестранцев, ног мало ли как одеваются наемники? Погрешности произношения выдавали крестьянское происхождение этих двоих, а значит, можно и послать их куда подальше.

— У нас раненые. Прошу, впустите нас. Клянемся сдать все имеющееся оружие, а к лорду обращаться с почтением.

Это была уже вполне серьезная заявка.