Песнь Пустыни
Шрифт:
Кровопийца же наслаждалась происходящим, перескакивая от одного человека к другому, отворяя ему кровь и чуть ли не купаясь в ней.
Алые лужи заливали пол, и Морвин в какой-то момент показалась, что кровь поверженных движется, точно живая, течёт куда-то к лестницам, ведущим наверх. Но она быстро отбросила эти мысли и занялась делами насущными.
Они пробились ещё через два коридора, спустились ещё на один этаж вниз и наконец оказались возле бронированной двери, светящейся от переполнявшей её защитной магии.
– Здесь! – радостно сообщил Великий.
Морвин бросилась к
Закричав, она принялась молотить по металлу, который прогибался, но держал. Кто бы ни создавал эту камеру, он готовился сдерживать искажённого.
– В сторону, - Фотини оттеснила Морвин, подошла к двери и положила руку на железо.
Свет моргнул, тени удлинились, в них что-то зашевелилось, зашептало, задёргалось, а в следующий миг дверь начала покрываться кровавой испариной. Алые капли выступили на её поверхности и, подобно слезам, рисуя дорожки на гладкой поверхности, устремились вниз, оставляя за собой ржавые потёки.
Долгие минуты сменяли одна другую, и, наконец, руны стали тускнеть, их краска облупилась, облезла, отслоилась, обнажая стремительно стареющее нутро, рыжей пылью осыпающееся на каменный пол. Из носа, ушей и глаз Фотини капала кровь, у неё в груди булькало и клокотало, а на губах лопались карминовые пузыри, но она и не думала останавливаться, обращая в ничто преграду, перед которой пасовали кулаки Морвин и клевцы Нарендры.
И когда дряхлая дверь развалилась на куски, открывая проход, девушка первой проскользнула внутрь, оттеснив кровопийцу. Проскользнула… и замерла, с трудом удерживая вопль ужаса и ярости.
Аластар был здесь. Но его не было.
Посреди комнаты, привязанное к металлическому столу, лежало обнажённое тело, принадлежавшее спасителю. Широко распахнутые глаза, не мигая, смотрели в потолок, ввалившийся живот перечёркивал кошмарный шрам, тянущийся от самой шеи и до промежности. Шрам заживал, но очень, очень медленно. Не так, как следовало! К тому же он был свежим! Господина Аластара точно выпотрошили и оставили, убежав, когда началась стрельба!
А ещё у него не было руки. Дар владыки мира мёртвых исчез, зато к левой руке была приделана странная штука, которую девушка никогда раньше не видела: длинная, тонкая, полая внутри нить с одной стороны заканчивалась иглой, прикреплённой к вене Аластара, а с другой стороны уходила в пакет, наполненный тёмно-коричневой жижей.
– Господин? – сбросив оцепенение, Морвин метнулась к нему и принялась трясти за плечо. – Очнитесь, что с вами?
Тот не отвечал, не повернул голову, не покосился на неё. Ни-че-го.
– Владыка, - чувствуя, как подступает паника, позвала она, - сделайте что-нибудь.
Ворон уселся на груди господина Аластара и несколько мгновений молчал, после произнёс:
– Я не могу, ушёл он слишком далеко, и в мир его иллюзий мне не пробиться, не легко…
К нему присоединился ллинг, который сперва обнюхал лежащего, после забрался к нему на грудь, переполз на лицо, укусил пару раз за ухо, а затем пронзительно и тоскливо запищал, точно умоляя господина проснуться. Но тот оставался нем к просьбам.
Морвин ощутила, как по щекам бегут слёзы, она не понимала что делать и как быть теперь. Зачем всё
От этой мысли в груди разлилось пламя ярости, и девушка заскрежетала зубами.
«Убить их всех! Любой ценой!»
Она уже хотела развернуться и броситься назад, подняться по ступеням туда, где должны собираться защитники, чтобы кромсать, крушить и убивать! И тут ей на плечо легла на удивление тяжёлая ладонь.
– Успокойся! – Фотини, перегнувшись через плечо, сурово осадила Морвин. – Припрячествовай свою жажду крови, у нас нет времени на глупости. Оденьте его во что-нибудь, обязательно возьмите капельницу и вон те пакеты с раствором, - она ткнула в сторону небольшого шкафчика в углу комнаты. После чего уходим. Ну, чего ждёшь?
Морвин хлопала ресницами, не понимая, чего от неё хотят, и Фотини, тяжело вздохнув, указала на странный пакет, после – на нить, тянущуюся к Аластару:
– Вот это нужно, чтобы питательствовать человека, оказавшегося в коме. Это медицинское оборудование, значит, он жив, а раз так, то есть шанс привести его в чувство. Но не здесь и не сейчас! У нас на это просто не осталось времени, быстрее же!!!
Под конец она сорвалась на крик, а потом умчалась прочь из комнаты, и уже спустя пару минут наверху послышались вопли ужаса и звуки борьбы.
Это стряхнуло с Морвин оцепенение, и она принялась раздавать команды:
– Илэр, несёшь господина Аластара, Нарендра, раздобудь какое-нибудь покрывало, а я…
Он подскочила к шкафчику, с мясом вырвала дверку, сбросила с плеч рюкзак, развязала тесёмки и начала кидать в него всё, что хотя бы отдалённо походило на лекарства. Госпожа Фотини разберётся, там будет видно, а сейчас…
Снаружи раздалась беспорядочная стрельба, перемежающаяся дикими криками, полными ужаса и отчаяния, и Морвин непроизвольно поёжилась.
Сейчас нужно уносить отсюда ноги!
Южанин вернулся с приличных размеров тканью, в которую и укутали господина Аластара. Илэр подхватил его, готовый в любой момент стать невидимым, ллинг забрался к брату на плечо, и они устремились прочь, туда, где кричали люди и звенела сталь.
Этажом выше творилось нечто невообразимое: на защитников лаборатории наседали человекоподобные существа, сотканные из крови. Три водянистых алых здоровяка удерживали нападавших на расстоянии, безжалостно били любого, кто оказался достаточно глуп для того, чтобы зазеваться, принимали на себя пламя, свинец и сталь, тотчас же восстанавливаясь с помощью тонких ручейков крови, текущих снизу и вливающихся в монстров.
Но они не справились бы без Фотини, которая металась от одного врага к другому, разрывая, калеча, выпивая кровь. Она не сдерживала себя, вызывая ужас у нападавших и добавляя всё новые и новые струйки крови в потоки, питающие монстров.
Увидев близнецов и Дитя Амока, она крикнула:
– Да быстрее же! Уходительствуем к пролому! За мной!
И первой рванулась вперёд.
Пробиваясь через дрогнувших врагов, они прорвались к тюрьме… И тотчас же подались назад, провожаемые ураганным огнём. Пролом запечатали многочисленные враги, прибывающие с каждой секундой. Выхода не было.