Песнь Пустыни
Шрифт:
Несколько томительно долгих секунд ничего не происходило, а потом свет начал ослабевать, истаивать. А вместе с ним исчезала и наша последняя защита.
Я проморгался, держа копьё обеими руками и вытягивая его перед собой.
Впереди, среди отступившей тьмы промелькнуло нечто огромное, нечто циклопическое и столь ужасающее, что у меня не нашлось слов, позволяющих описать увиденное. Глубины разума сохранили обрывки воспоминаний о истекающих слюной пастях, вздымающемся лесе щупалец, пузырящихся провалах, исходящих мраком, что чернее самой
А ещё где-то далеко, в глубинах сущности, за ней, вовне и внутри запечатлелся образ мироздания, непознаваемого и неопознанного. Проникающего в самоё суть духа и дарующего жизнь и смерть. Источник времени и пространства, вечности, что видел рождение вселенной и останется после её тепловой смерти…
Миг, и безумное, прекрасное и кошмарное видение исчезло. Мир заполнил гул, а когда он стих, буря перестала быть. Растворилась в Вечности до следующего раза.
Выжившие ошеломлённо оглядывались по сторонам и я, не веря увиденному, прошептал:
– Где… где мы?
***
Когда буря окончилась, Фаррел первым вышел из укрытия.
Раньше ему не приходилось встречаться с нею, только слышать. И рассказы не могли передать даже десятую часть ужаса, принесённого стихией.
Безумная потусторонняя ярость. Невероятная магическая энергия. Поразительная настойчивость…
Пока они сидели, укрывшись в подвалах разрушенных домов, сверху выло, ревело и кричало нечто, чему не было имени.
Он не знал, по какой причине владыка бури не способен завладеть теми, кто укрылся. Как будто камень с деревом в состоянии остановить такое!
Но, как и всегда, подобное не имело значения.
Буря прошла. Настало время работать.
Беглецы – это он знал точно – прошли мимо развалин за пару часов до начала шторма и двинулись на запад. Каким уж образом они прознали об отряде Эйри – неизвестно. Вот только поступок этот граничил по своей глупости с безумием.
Уйти от старшего паладина, чтобы стать обедом неведомой сущности, время от времени напоминавшей о себе на Великой Пустоши? Стоило ли оно того?
В сопровождении четырёх бойцов Фаррел отправился на разведку. Скоро ему стало не до глупых вопросов.
Он метался из стороны в сторону. Возвращался. Менял курс.
Ни-че-го!
След доходил до ничем не примечательного участка Пустоши и обрывался. Точно корова языком слизнула. Точнее, не корова, а кое-что страшней.
Подобное случалось. Нечасто, но случалось.
Фаррел напряг память, пытаясь выудить из неё обрывки лекции, прослушанной еще в Академии. Не выходило.
Он выругался и в сердцах пнул небольшой камешек, тёмный от дождя. Тот пролетел добрых десять метров и покатился по земле.
– Что-то не так? – услышал он голос Лехри.
Конечно же, старшему паладину не сиделось на месте. Зуд подгонял его вперед. Как иначе?
Фаррел постарался совладать с эмоциями. Повернулся. Отсалютовал.
– Всё плохо, светлейший.
Лехри нахмурился
– Точнее, – потребовал он.
– Их нет. След обрывается здесь, - Фаррел ткнул в землю перед собой.
– Мы уже теряли караван пару раз, - напомнил Лехри.
– Тут всё иначе, - не согласился паладин. – Тогда сохранялись остаточные эманации. Можно было понять, что нас водят за нос.
– И хорошо водят, - прищурился правая рука просветлённого Риманна.
В голосе его слышалось всё больше и больше гнева, который грозил превратиться в неконтролируемую ярость и Фаррел поспешил объяснить:
– Хорошие артефактор с алхимиком способны на такое.
– Я бы сказал – отличный артефактор, - поправил его Лехри.
– Как вам будет угодно, - поспешил согласиться Фаррел.
Ему до смерти надоело всё это, но поделать капитан не мог ровным счётом ничего. Говоря начистоту, он даже был рад, что беглецы растворились в воздухе.
Наконец-то можно закончить изматывающую гонку и вернуться домой. Отдохнуть. Вымыться. Поесть по-человечески.
Главное – пережить приступ ярости. В том, что тот последует, сомнений не было никаких.
– Сейчас всё иначе, - повторил он. – Кажется, буря забрала их.
– Кажется? – нехорошо прищурился Лехри. – А проверить?
– Я этим и занимаюсь, светлейший.
Лицо юноши искривил уродливый нервный тик. Глаза задергались. Пальцы выгнулись так, что, казалось, сейчас сломаются. А спустя еще секунду всё прошло.
Лишь подергивающееся веко демонстрировало ярость, загнанную глубоко внутрь.
– Проверь всё, светлый. У нас ещё остаются запасы, на какое-то время хватит. Убедись, что вас не водят за нос в очередной раз.
Он тяжело вздохнул, затем процедил:
– Если ничего не найдёшь – возвращаемся.
***
Гелтах выбрался из укрытия.
Древняя смерть вновь ушла.
Он улыбнулся и подумал:
«Славно-хорошо, я жив-здоров».
Вот только… Куда пропал-девался караван? Буря поглотила дерзновенных глупцов, а значит, они должны-могут уже покоиться в желудках созданий-тварей, чья мощь невообразима-непознаваема.
Или нет?
Он аккуратно извлек из внутреннего кармана небольшой амулет, выточенный из берцовой кости ребёнка. Та девочка оказалась восхитительно вкусной-сочной.
Её юная плоть насытила-накормила его, и Гелтах хотел продолжения.
Он ушел-покинул владения повелителя давно, опасаясь гнева-ярости могучего демона, и долгие годы существовал-горевал на Великой Пустоши, укрывшись от злых-недобрых глаз людей-врагов и друзей-конкурентов.
И он ослабел. Сильно ослабел.
Не было ферм со вкусным-питательным скотом. Остались в прошлом славные пиры-оргии, на которые его иногда приглашали-звали. Пищей-забавой становились лишь глупцы, приходившие-забиравшиеся в его владения и попадавшие в западни-ловушки.